Слуги паука 2. Пленники паука
Шрифт:
— Я могу идти?
Вопрос был обращен к Сиотвии, но она не успела ответить — ее опередил отец Мелии.
— Постой… Конан,— Тефилус говорил через силу, словно глотал жабу.— Мне тут говорили о тебе, как о большом…— он вновь поморщился,— знатоке подобного рода дел. Что нас ожидает?
— Мне неизвестно, что нужно жрецам, но если Мелию захотят выкрасть… Мы ведь этого опасаемся?
Он вопросительно посмотрел на Аниэлу, и та кивнула.
— Ее выкрадут,— закончил Конан лаконично.
Мелия обмерла, ее мать и почтенная Сиотвия выглядели не лучше, даже
— Во всяком случае,— добавил киммериец,— если бы мне заплатили хорошие деньги, я бы сделал это.
— Даже если бы ее охранял такой знаток своего дела, как Конан? — Тефилус уже пришел в себя и не замедлил поддеть ненавистного варвара.
— Да.— Конан спокойно посмотрел на него.— Нельзя предусмотреть всего. В любой защите найдется слабое место. Не на десятый раз, так на сотый.
— Неужели все бессмысленно? — Аниэла с надеждой посмотрела на Конана. Ей не верилось, что все так плохо.
— Ты спрашиваешь, можно ли спасти дочь, и хочешь знать, как это сделать? — Он обвел взглядом присутствующих.— Нужно увезти Мелию.
— Как… Куда?
Аниэла выглядела растерянной. Мелия подавленно молчала. Тефилус не выдержал.
— Ты! Варвар без роду и племени! Тебе легко рассуждать!
Конан пожал плечами:
— Это верно, и потому я говорю: лучше провести остаток жизни в Кордаве, чем закончить ее в Йезуде!
Пораженные мрачным пророчеством, все вновь замолчали, но Конану отчего-то казалось, что его здравому совету никто не собирается следовать.
— Неужели нельзя ничего придумать, чтобы не уезжать?
Конан с сожалением посмотрел на Мелию. Даже она, хоть и очень боялась, не понимала всей серьезности положения, считая лишь более или менее крупной неприятностью смертельную беду, стоявшую у порога.
— Можно попробовать отсидеться здесь,— ответил он со вздохом.
— Ты говорил, что умный вор обязательно найдет способ получить то, что нужно.
Тефилус упорно хотел показать всем несостоятельность Конана.
— Верно,— кивнул киммериец,— но кое о чем я не упомянул.
— Что же это?
— Время,— ответил он спокойно, и все поняли его мысль.
Даже Тефилус вновь умолк, задумавшись о том, что проклятый варвар прав, и все, в самом деле, зависит от находчивости вора и времени, отпущенного ему на перебор вариантов. И оттого, что такая простая мысль не пришла в голову ему самому, разозлился еще больше.
Он не признавался себе в этом, но подспудно чувствовал превосходство над собой молодого северянина, в сущности выражавшееся до сих пор лишь в трезвой оценке происходящего. Он видел, что, несмотря на все старания, остается в глазах жены и дочери на вторых ролях, а память упорно подкидывала воспоминание о той давней краже и порожденном ею унижении, скорее, надуманном, но не дававшем покоя ни на миг. И сколько, по-твоему, у нас времени?
— У них, — поправил Конан Сиотвию. — Об этом нам
— Я пришел за ответом.
Жрец стоял у ворот, мрачно глядя на воина, который, следуя указаниям Конана, без лишних слов отпер замок и впустил его во двор, однако, когда служитель Затха хотел проследовать в дом, решительно преградил ему путь.
— Не велено!
— Вот как! — зло прошипел жрец.— Ну, так пошли кого-нибудь в дом!
Стражник обменялся взглядом со своим напарником, и тот быстро зашагал вглубь усадьбы.
— Надеюсь, мне не придется ждать слишком долго?
Вопрос его повис в воздухе, так и оставшись без ответа, но ждать слишком долго действительно не пришлось. Стражник еще не успел соскучиться по своему товарищу, как дверь отворилась, и он показался вновь, идя на этот раз не один, а в сопровождении почтенного Тефилуса.
Он остановился в двух шагах от незваного гостя и, не ответив на почтительный поклон последнего, что в данном случае было вполне уместно, задал не очень вежливый, но зато вполне естественный вопрос:
— Чего надо?
Выражение его надменного лица, носившего отпечаток постоянного недовольства, как нельзя лучше соответствовало этому разговору со столь же бесцеремонным, как и он сам, гостем.
— Я пришел за ответом,— напомнил жрец.
— Я не знаю вопроса.
Взгляд Тефилуса был тяжелым.
— Великий Хараг требует твою дочь!
— Зачем?
Тефилус оставался на удивление спокоен, хотя все внутри у него бурлило от ярости.
— Ее ждет почетная участь! — напыщенно, но совершенно неопределенно ответил жрец.— Многие мечтали бы увидеть свое дитя на ее месте!
— Вот пусть эти многие и займут его, а я не привык разбрасываться детьми! — Ответ Тефилуса был вполне логичен, но не понравился гостю.
— Хараг не привык к отказам!
— Это его трудности.— Тефилус пожал плечами.
— Ты не понял, человек,— гордо объяснил жрец.— Мой бог не принимает отказов!
— Мой ему придется принять! — не сдержавшись, выкрикнул Тефилус.
— Ты просто глуп. То, что мой бог не получает добром, он берет силой!
— Шакалий кал, твой Хараг! Возвращайся к нему, смрадный пес, и передай, что, если еще хоть один паучий выкормыш появится здесь, я скормлю его кишки мастафам!
Жрец зло сверкнул глазами и повернулся к выходу, на прощание бросив через плечо:
— Твоя дочь все равно умрет.
Вот это жрец сказал зря, ибо тут выдержка, качество, непривычное и неестественное для Тефилуса, окончательно изменила ему. Каким бы человеком ни был Тефилус, а дочь свою он любил, а потому, услышав столь недвусмысленную угрозу, выхватил у стоявшего рядом воина меч и проткнул им злосчастного слугу Затха.
— Умри, пес!
За мгновение до смерти жрец понял свой промах. Глаза его округлились от страха, рот исказился в беззвучном крике, когда он понял, еще не почувствовав боли, что острая сталь впивается ему в поясницу.