Слуги паука 2. Пленники паука
Шрифт:
— А ты как думал! — ухмыльнулся Абулетес.— Обокрасть Главного Королевского Дознавателя — это не шутка!
Он продолжал что-то говорить дальше, но это уже не интересовало киммерийца, который надолго задумался.
Учитывая то, что продержаться, судя по всему, нужно только три дня, самым надежным было бы нанять побольше людей и расставить их живым забором вокруг дома. Вероятно, Тефилус и рассчитывал на это. С другой стороны, и Хараг не может не видеть этого простого и надежного средства и, если хочет добиться своего, должен что-то предпринять.
Объяснять
Он еще раз подумал о предстоящем дне и предстоящей ночи. О дальнейшем пока не стоило беспокоиться, слишком многое к тому времени неизбежно должно измениться.
Видя, что Конан собирается уходить, Абулетес забеспокоился:
— Эй, Конан! За тобой должок!
Киммериец положил на стол золотую монету. Сказанное стоило того. Кабатчик схватил ее, попробовал на зуб и с довольной ухмылкой сунул за пояс.
— Спасибо, конечно, но это не все!
— Что же еще? — удивился молодой варвар.
— Ты забыл сказать, где остановились аренджунцы!
Конан на миг задумался и решил, что вреда от этого не будет никакого. В конце концов, именно таким способом Абулетес и добывает факты, которыми пользуется и он тоже.
— Они остановились в святилище Затха.
— Вот как! — Лицо кабатчика вытянулось от удивления.
— Может, тебе и ни к чему это знать, но я только что оттуда, и тремя паучьими выродками теперь стало меньше. Так что, если придет кто-то от них, скажешь, что я все знаю и мои планы не переменились.
У Конана было еще одно дело в городе, и ему пришлось потратить на него пару часов. Оно не требовало большого времени, но варвар не мог просто так уйти от людей, от доброго расположения которых зависело слишком многое в его планах.
Киммерийцу пришлось влить в себя не один кубок вина, пока он рассказывал, зачем ему потребовалось имущество хозяев и какой опасности оно может подвергнуться, но, когда история была рассказана до конца, он не пожалел о потраченном времени. Ему дали не только то, о чем он просил, но и кое-что еще, объяснив, что это пригодится ему ничуть не меньше.
Затем он осушил еще один кубок за здоровье почтенного Тулгун Сада, потом еще один за здоровье и богатырскую силу Могучего Северного Барса. После этого он не мог не выразить уверенности в процветании дела хозяина, который тут же велел вновь наполнить кубки, и они выпили за успех предпринятого Конаном дела.
Следующие несколько тостов он забыл и, возвращаясь, старательно пытался припомнить их, пока, наконец, не осознал тщетности своих усилий. Опомнился он уже у ворот дома Мелии и, войдя внутрь, остановился, словно громом пораженный. Что-то произошло, но что именно, сразу понять он не мог.
Потом он увидел Мелию с заплаканным лицом, склонившуюся над
— Лисенок, что с тобой? Скажи хоть слово!
Но рыжеволосая голова мальчишки безвольно моталась из стороны в сторону, глаза оставались закрытыми. Он и не смог бы открыть их: лицо мальчика превратилось в сплошной синяк. Конан рванул рубаху, припал ухом к маленькой детской груди — сердце билось тихо-тихо, словно отсчитывало последние удары, перед тем как окончательно остановиться.
Варвар поднял голову и тяжелым взглядом обвел трех плачущих женщин и десяток воинов, с мрачными лицами стоявших тут же, и каждый, на ком останавливался его яд, невольно отступал на шаг, так велика была ярость, горевшая в глазах варвара.
— Что с ним случилось?! — прохрипел Конан.
Но женщины не могли говорить, лишь тихо плакали вперед вышел пожилой воин, имени которого киммериец не знал.
— Только что, как раз перед самым твоим приходом, у ворот остановилась карета. Из нее выбросили мешок и крикнули, что это подарок тебе от Маргаба.
Конан не видел, как при упоминании имени Маргаба, Тефилус вздрогнул и тихо, не замеченный никем, ушел в дом.
Брун неслышно подошел сзади.
— Я послал за лекарем, но мальчика нужно устроить поудобнее. Позволь, — он протянул руки, — я сумею о нем позаботиться.
Конан с сожалением отдал ему мальчика и повернулся к воину, рассказавшему о Лисенке.
— Пойдешь в таверну Абулетеса, найдешь человека по прозвищу Тушка и приведешь его сюда.
Тот кивнул и без лишних разговоров вышел за ворота.
Киммериец повернулся к женщинам:
— Мой друг позаботится о Мелии.
— Куда ты? — забеспокоились те.
— Маргаб хотел видеть меня. Клянусь клыками Hepгaла, я отправлю этого ублюдка на Серые Равнины!
— Когда ты вернешься?
— О том ведомо лишь Крому! — мрачно ответил варвар.
Тушка вошел внутрь усадьбы и остановился.
Одежда его не отличалась изысканностью. На нем были просторная белая полотняная рубаха и заправленные в невысокие сапоги мягкой кожи синие шаровары. Длинные черные волосы, узлом завязанные на затылке, придавали его облику и вовсе странный вид.
Открывшие ворота воины сразу почувствовали, что места рядом с ними поубавилось. Не то чтобы он занимал собой все свободное пространство, но размеры его невольно поражали воображение. Воины стояли сзади, смотрели на необъятную фигуру и улыбались, не понимая, какая польза может быть от этого человека где бы то ни было, кроме как за столом.
Лицо вышедшего из дверей Тефилуса налилось кровью.
— Кто такой? — спросил он, хотя прекрасно знал это.
Лицо Тушки сморщилось в характерной улыбке.