Слуги света, воины тьмы

Ниланд Эрик

Вероятность нормальной жизни сейчас казалась астрономически далекой. Элиот представил, что они с Фионой шагают по поверхности Луны. Пожалуй, этот образ вполне адекватно передавал их связь с реальным миром.

— А ты как — в этом смысле?

— Я не знаю, что я должна ощущать, когда все, о чем мне говорили раньше, сплошное вранье. Наша бабушка — вправду наша бабушка? А Генри — действительно наш дядя? Наш отец, оказывается, жив, и он падший ангел, воплощение зла. Может быть, наша мать тоже жива? А я? Та ли я, кем всю жизнь

себя считала?

— Даже то, что мы с тобой — брат и сестра, у тебя вызывает сомнения?

— Нет, в этом я уверена, — пробормотала Фиона. — Тут мне сильно не повезло. — Она резко остановилась. — Тсс. Слушай.

Элиот прислушался. По дну высохшего озера ехала большая тяжелая машина. Справа от них.

Затем он услышал шум другой машины — слева. И еще две ехали где-то вдалеке, прямо впереди.

— Не думаю, что это обычное патрулирование, про которое говорил дядя Генри, — прошептала Фиона. — Вряд ли бы столько машин случайно окружали нас.

— Может быть, стоит убежать?

— Нет. Сыграй что-нибудь.

Элиот невольно сделал шаг назад.

— Что ты имеешь в виду? Что сыграть?

— Не знаю… Ты заставил миллион крыс привести нас к Соухку. Разве ты не можешь сделать так, чтобы несколько джипов остановились? Или чтобы мы как-то смогли спрятаться?

Элиот задумался, пошевелил пальцами. В последнее время, когда он играл, музыка словно сражалась с ним, а он пытался с ней совладать. Во Франклин-парке вообще началось землетрясение. Пламя в парке аттракционов ожило, распространилось и чуть было не охватило их целиком. Они спаслись в последний момент. Элиот любил играть на своей скрипке, но музыка, которую он из нее извлекал, начала его пугать.

— Может быть, что-то получится, — прошептал он. — Я могу сыграть одну пьесу. Я ее только что выучил. Но это будет трудно.

Фиона резко схватила его за плечо, но тут же отпустила.

— Лучше решайся быстрее, иначе придется удирать от этих машин, маленькая partula turgida.

В ее насмешке Элиот учуял ядовитые шипы. Она словно хотела сказать: если нас поймают, виноват будешь ты.

Элиоту хотелось отвернуться от сестры и посоветовать ей разрезать эти машины пополам, если они подъедут слишком близко.

Но Фиона была права. Как только они проберутся на базу, она сумеет найти путь к бункеру и спутнику.

А пока… Пока что действовать должен был он.

Вот о чем надо думать сейчас, а не о родственниках.

Элиот вытащил из рюкзака Леди Зарю и положил на плечо. Струны взволнованно завибрировали.

— Встань позади меня, — сказал Элиот. — Недалеко, но так, чтобы мне не мешать.

Он прижал смычок к струнам и заиграл.

На сей раз он не стал для разминки играть «Суету земную». На это не было времени. Джипы приближались. Элиот сразу начал со средней части симфонии, с нот, которые были написаны на асфальте в подворотне Луи, — с того места, где сложность музыки невероятно возрастала.

Он

заиграл быстрее, его пальцы с такой скоростью перебирали струны, что они стали невидимыми.

Элиот отдался инстинктивному чутью, он ощущал ноты, и они представали перед ним написанными на асфальте.

Мелодия звучала дико, безудержно. Он с трудом управлял ею.

Он ощутил порывы ветра. Ветер дул то в одну, то в другую сторону, в лицо полетел песок. Тучи закрыли луну. Элиот почувствовал залах океана и морских водорослей и услышал во тьме крики — но кричали не люди.

А где-то в самой глубине его сознания слышалось пение:

За мечтой бежим всю жизнь мы, и, догнать ее спеша, вечно носится по кругу обреченная душа.

Обертоны звуков накладывались друг на друга, отлетали эхом от стен сгустившегося воздуха. Казалось, Элиоту аккомпанирует целый скрипичный ансамбль и все скрипки играют отрешенно, страстно.

Перед его мысленным взором предстала следующая часть симфонии. Она была еще труднее для исполнения. Для того чтобы брать нужные ноты, следовало невероятно сильно растягивать пальцы.

А мелодия звучала все мрачнее, превратилась в сплетение темноты и боли.

Элиот не хотел играть эту мелодию, она его пугала. Он решил, что с него хватит.

Он остановился — вернее, попытался остановиться. Но музыка была наделена собственным сознанием, и он продолжал играть. Минорные аккорды сменяли друг друга, пальцы сами брали все более низкие ноты.

Но так не должно быть. Играть должен он, а не его инструмент.

Элиот сражался со скрипкой. Он пытался крепче сжать гриф, заставить пальцы перестать двигаться.

Леди Заря вдруг выгнулась дугой. Внутри ее словно нарастало напряжение. Элиот услышал, как дека едва заметно потрескивает.

Но он еще крепче сжал гриф. Он просто обязан был укротить инструмент.

Порвалась струна и больно уколола его палец.

Элиот резко отдернул скрипку от плеча и сунул в рот окровавленный указательный палец.

— Что ты сделал? — шепотом спросила подошедшая Фиона.

Их окутали туман и клубы поднятого в воздух песка, поблескивавшего при луне.

Но это было не облако. Слои песка и тумана переплетались один с другим. И когда Элиот наклонил голову, он разглядел в песчаной дымке проходы, как в зеркальном лабиринте, по которому они бежали в парке аттракционов. Но эти странные стены изгибались, расходились и сходились вновь.

— Когда я играл, я слышал слова, — прошептал Элиот. — Там пелось о вечном беге… наверное, имелся в виду бег через этот туман.

— Просто блеск, — прошипела Фиона. — Я просила только о том, чтобы мы смогли спрятаться. Хорошенькое укрытие. Из него еще попробуй выберись!