Слухи
Шрифт:
— Извините, — чуть слышно произнесла Лина.
Женщина в розовом, с пышными белокурыми волосами и черными ресницами, приподнялась на локте и осведомилась:
— Вы заблудились?
Лина вспыхнула, а когда услышала смешки, вызванные этим вопросом, решила удалиться. Однако не успела она повернуться, как какая-то девушка вбежала, откинув тяжелую портьеру, и столкнулась с Линой.
— О, — сказала Диана Холланд.
У нее был потерянный вид — Лина заметила это, несмотря на собственную растерянность. Вот так одна ошибка наслаивается на другую! Диана уже ее узнала — через минуту правда выйдет наружу. И тут младшая мисс Холланд — теперь единственная мисс Холланд — бросила взгляд
— О… Я надеялась, что вас встречу, — сказала она громко и, взяв Лину под руку, повела ее к диванчику в углу.
Лина вздохнула с облегчением, усевшись среди шелковых подушечек. Однако она была сильно смущена.
Последовала долгая пауза. Диана закрыла глаза, ее черты исказила боль. На ней было нежно-зеленое платье — Лина помнила, как доставала его, когда распаковывала чемоданы Элизабет после возвращения той из Парижа в конце лета. Каштановые локоны Дианы, как всегда, выбивались из прически. Она снова открыла глаза и, хотя выражение ее лица не было особенно радостным, приветливо обратилась к Лине.
— О, Лина, — произнесла она спокойно, — я так счастлива именно сейчас увидеть дружеское лицо. Но что ты здесь делаешь?
— Меня пригласили.
Лина обвела взглядом комнату и заметила, что несколько леди притворяются, будто не следят за ними. Однако они были на приличном расстояний, так что, если она будет говорить тихо, ее не услышат.
— Меня пригласил мистер Лонгхорн.
— Кэри Льюис Лонгхорн? — спросила Диана, приподняв брови.
— Да, и вообще-то, — тут голос Лины дрогнул, но она заставила себя продолжить: — Мне бы хотелось, чтобы теперь меня называли Каролиной, если не возражаете. Это мое имя, и так меня звали на Западе, откуда я родом, — закончила она еле слышно.
Ей хотелось, чтобы Диана ее поняла и подыграла. Свет танцевал в темных зрачках Дианы. Женщины заерзали на своих диванах, шурша платьями, и начали перешептываться.
— Да, так звучит лучше, в самом деле, — сказала Диана.
— Правда?
Лина рассталась с Холландами в очень плохих отношениях, и, хотя они с Дианой никогда не ссорились, она не думала, что у младшей Холланд может быть свое собственное мнение, не совпадающее с мнением ее сестры.
— Мой отец занимался медеплавильным бизнесом, там, на Западе, — сказала она, — Нормой родители умерли. Вот почему я сюда приехала.
— Ах да, я помню, — с серьезным видом кивнула Диана. — Вы познакомились с моей сестрой, Элизабет, в Париже — она рассказала мне вашу историю.
— Да. — Лина заставила себя произнести фразу, которой от себя не ожидала: — Дорогая Элизабет.
— Вы словно героиня какого-то романа. — Диана помолчала с задумчивым видом и взяла Лину за руку. — Опасайтесь трагического падения в конце — все, кто слишком быстро возвышается, могут этим кончить, а мне бы не хотелось, чтобы так произошло с вами.
— Благодарю вас, мисс…
Лина заметила, что одна из леди на другом конце комнаты, одетая в золотистый атлас с блестками, улыбается ей. Диана такая милая. Лине даже захотелось поведать ей о своем плане и о будущей встрече с Уиллом. Но тут в ней заговорило суеверие, и она решила, что может все сглазить.
— Благодарю вас, Ди.
Диана откинула кудрявую головку на подушку. Лина не смогла не поддаться искушению взглянуть на женщин, которые совсем недавно так плохо ее приняли, а теперь признали своей. Ее охватило чувство страха и радости оттого, что она получила то, о чем и мечтать не смела.
Она перенеслась сейчас мыслями в роскошный универмаг для леди, куда ее мать, служившую гувернанткой девочек Холланд, посылали с поручениями. Однажды Лину так пленил набор
С этим ощущением Лина вернулась в ложу мистера Лонгхорна, расставшись с Дианой в холле. Мистер Лонгхорн продолжил представлять ее всем друзьям, кто заглядывал в ложу, даже когда действие на сцене подошло к своему грустному финалу. Она видела свое отражение в глазах гостей и знала, что будет такой же хорошенькой, как сейчас, когда в следующий раз увидит Уилла.
Уверенность Лины возрастала вместе с настроением. Ее радовал и мерцающий золотистый свет люстры, и шампанское, которым угощал ее мистер Лонгхорн, и величественный зрительный зал, где, как ей казалось, она уже своя. Она пользовалась успехом в опере — и это подтверждало, что она была уже почти готова ехать на Запад.
— Благодарю вас, мистер Лонгхорн, — сказала она, когда, в конце концов, не без сожаления добралась до двери своего номера в «Незерленд».
— Это я должен вас благодарить, — ответил он с галантным поклоном и поцеловал ее затянутую в перчатку руку.
Отступив на шаг, он ждал. Морщины, идущие от ноздрей к углам рта, обозначились резче, глаза блестели. Лина ответила на его улыбку, прежде чем скользнула за дверь.
Она была слишком взволнована, чтобы спать. Но ей в любом случае не удалось бы уснуть. Как только щелкнул замок, она увидела картину, которая преследовала бы ее во сне. Волшебное преображение ее комнаты свершилось: постель застелена, пол подметен, остатки завтрака убраны, и их место заняли свежие цветы — но была одна тревожная деталь. Посреди комнаты лежал ее маленький шелковый кошелек с кожаными завязками. Этот кошелек никогда не покидал ящика ее комода, где мирно спал под бельем и чулками, — но вот он здесь, на ковре цвета сливы, под ярким электрическим светом. Лина могла бы броситься к нему в надежде, что все можно объяснить рассеянностью, — но она уже знала, что содержимое кошелька исчезло.
11
«Чтобы в наши дни вести элегантный дом, необходимо множество слуг, и в Нью-Йорке число двенадцать считается довольно скромным. Те несчастные леди, которые вынуждены обходиться меньшим числом слуг — или, боже упаси, одним-двумя, — должны быть готовы к тому, что им придется взять на себя часть домашней работы.»
На утро после визита в оперу Диана проснулась с тем же ощущением пустоты. Во рту пересохло, волосы были в полном беспорядке, и она чувствовала, что не в силах застелить постель. Обычно Клэр в качестве ее горничной приносила ей воду и горячий шоколад по утрам, но теперь этот порядок казался нелепым: ведь у них кончились деньги и они вынуждены были рассчитать кое-кого из слуг. Миссис Холланд все еще считала исчезновение Уилла предательством: якобы он нарушил долг, узнав о финансовых проблемах семьи. С тех пор пришлось расстаться с прачкой и посудомойкой; а мистер и миссис Фабер, которые были дворецким и экономкой, отбыли на прошлой неделе, когда стало очевидно, что дальше будут проблемы с оплатой. Поскольку теперь на Клэр навалилась дополнительная работа, Диана героически избавила ее от ряда обязанностей.