Слушатель
Шрифт:
— Да это я закрываю. На всякий случай, чтобы не налетело ещё. Только машину помыл, а эти птицы, ну их. Ни стыда, ни совести. Им только дай волю погадить, — с нотками фальшивого извинения проговорил водитель.
Водитель, полного сложения, в белой майке с пожелтевшими пятнами, сальные волосы, лысая макушка головы, на плече татуировка в виде якоря.
По такси застучали капли дождя.
— Ну что за погода сегодня? — то ли сам с собой, то ли с пассажиром говорил водитель, — то дождь, то солнце. Польёт чуток и тут же просушит. Потом снова польёт, и снова просушит. И вот опять полил. Что у них там на небесах одеяло перетягивают что ли? Не могут решить, чему быть наперёд? Вы вот как считаете, товарищ пассажир? — обратился он к Евгению, и не дожидаясь ответа ответил сам, — Я скажу так: «Есть порядок — хорошо. Нет порядка — плохо», — тут он повернул направо и задержал взгляд на
Он достал папиросы, закурил и покосился на Евгения в зеркало заднего вида.
— Я уже двадцать лет в такси. Вижу, что вы не станете на меня жаловаться, что я курю. Вы извините, что и вас не спросил. Вы ведь не возражаете? — уже затягиваясь, спросил водитель. Евгений слегка махнул головой в знак того, что не возражает и легко улыбнулся, — Ну вот. Значит всё правильно я понял про вас. Папиросы ещё со службы на флоте курю. Ничего другого не признаю. Нету во всём другом романтики моря, а в папиросах есть. Это я вам наверняка говорю.
— Через пятьсот метров поверните направо, — прозвучал ровный голос навигатора.
— Почти приехали. Вот видите, привёз без эксцессов.
Дорога с холма опускалась к низу и впереди открывался вид на расстилающийся жилой район. Вперемешку многоэтажная и малоэтажная застройка. Отсюда уже были видны дома, куда направлялся Евгений — район пятиэтажек, он стоял особняком слева. С высоты холма было видно, что именно пятиэтажки строили не как остальные дома. Их строили квадратом: по две пятиэтажки в каждой стороне квадрата, внутри которого жилая зона, в углах дома смыкались арками. Другие дома района стояли без чёткого контура, вперемешку.
Сделав несколько поворотов, такси остановилось.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил водителя Евгений. Водитель широко улыбнулся жёлто-чёрными зубами.
В этой части города дождя не было, солнце приятно грело. Встречу Евгению назначили в одной из арок пятиэтажных домов. В неё он и направился. Клиента пока не было. Он встал лицом во двор, где всё заросло берёзами и меж станов которых просматривался детский садик с выцветшей надписью «Слонёнок». Солнце светило в спину, оно как раз достигало зенита. Подул ветерок, поднял с земли сухие листья и лёгким вихрем зашуршал ими. Евгений опёрся плечом на стену арки, правую ногу запрокинул накрест через левую и уткнул ботинок носком в землю.
Спустя минут десять, со двора показался долговязый мужчина, средних лет, немного сутулый, одетый в домашнее трико, тапочки и белую футболку с изображением планет солнечной системы. По мужчине было заметно, что он наполнен негодованием и крайне возмущён.
— Евгений? — спросил мужчина, находясь в нескольких шагах от него.
— Верно, — ответил он.
— Здрасьте, — мужчина протянул руку для пожатия.
— Здравствуйте, — пожал руку Евгений.
— У меня наличка, вот в таком виде. Ничё? — мужчина достал из кармана трико скомканные бумажные деньги вперемешку с железной мелочёвкой и показал Евгению.
— Не беспокойтесь, — Евгений положительно кивнул и как бы сообщил клиенту, что оплата вопрос второстепенный и предложил начинать.
Мужчина смекнул, убрал деньги обратно в карман и не мешкая сразу начал на высоких нотах.
— Ну короче, я в шоке! Она мне всё: «Чё ты, чё ты?», а я ей: «Да ничё!» и вышел из дома, достала блин. Всё точит меня: «Иди работай, иди работай». А где она работа то? Я что не хочу работать разве? Конечно хочу. Да где ж в таком государстве достойно устроиться? Газеты с объявлениями о работе читаю и звоню, уверяю тебя звоню. А мне всё отвечают, что уже не требуется, либо поспрашивают про меня и говорят, что я им не подхожу. Представляешь? А она как будто вообще не догоняет. Говорит, что я просто лентяй и не хочу работать. Да разве ж это так? — мужчина немного сморщился и осмотрелся по сторонам, — Вот прям при ней звонил по объявлению «Нужен охранник в детский сад», при ней же. Сказали: «Да, работа есть, зарплата всего 15 тыщ». Да что я совсем что ли себе цену не знаю?! И что на эти 15 тыщ? Месяц впахивать и получить шишь. Нее, брат, это не мой уровень. Я вон на пособии сейчас по безработице, временно конечно, это точно, так там и то, пусть меньше дают, но всё же… всё же лучше… — он снова осмотрелся, немного сморщив лицо, — Жизнь моя прозябает, Евгений, в таких условиях! Вот оно что! — вытаращив глаза на Евгения воскликнул мужчина. Тут на заднем плане во дворе кто-то свистнул: «Валера!». Мужчина обернулся: «Здарова!». «Ну чё там, вечером пересекаемся?», — спросил тот что свистел. «Да-да, я подойду», — утвердительно кивнул мужчина и махнул тому рукой, сообщая что всё в порядке и что он сейчас занят. Он снова повернулся
— Да, с работой сейчас сложно, — вставил лёгкое словцо Евгений. В его задачи не входило нравоучать людей. Основной задачей было помочь человеку выговориться, а прав тот или не прав в своих суждениях, то пусть жизнь сама рассудит.
— Вот и я о том, — мужчина оценил понимание, — В общем баба моя накаляет жёстко. Тут ещё в довесок к работе всё капает: «Займись сыном. Ты ему отец или не отец? — мужчина искривил лицо в мерзопакостную гримасу, пытаясь изобразить как его жена это говорила, — Я вот задаюсь вопросом всё: «Что за существо она такое?». Женился когда на ней, вроде нормальная была. А потом как снежный ком, стало нарастать на ней что-то от грымзы. Всё тарахтит и тарахтит. За собой не следит, постоянно нервная, всё только дай ей это, дай то, принеси, унеси, так не клади, тут не лежи. Вот как с такой процветать начнёшь? — пока мужчина говорил, сзади Евгения в арке послышались шаги. В отражении глаз мужчины Евгений увидел силуэт другого мужчины, идущего через арку. Особого внимания на него никто не обращал, идёт человек и пусть идёт. Когда тот проходил мимо, боковым зрением Евгений уловил, что прохожий навострил ухо и замедлил шаг. Пройдя через арку тот остановился и в пол-оборота стал наблюдать за ними.
— Ну так вот, про сына и отца. Эти мамашки нынешние?! Начитаются статей разных, между собой насудачатся, а потом нас, мужиков нормальных, сыновей воспитывать учат. Что за дела? Со мной вот в детстве не водились. Отец пришёл, ушёл, подзатыльник даст и на этом всё. Дак и вроде ничё, вырос же. Да я, конечно, понимаю всё. А она то всё не поймёт, вроде по-русски ей всё разжёвываю. Щас раскидаюсь с делами, выйду, так сказать, на глиссер, и сыном займусь, возьму его куда-нибудь, мяч там попинаем и всё такое. Не надо меня учить как сына воспитывать, сам всё знаю… — мужчина на несколько секунд замолчал, видимо додумывая про себя сказанное. Пропыхтевшись, он интуитивно прислонился к стене плечом так же, как и Евгений, перекинув крестом левую ногу перед правой, уперев её носком тапка в землю. И на выдохе, устремив взгляд через плечо Евгения на солнце вдалеке продолжил — Эээхх, Евгений, отчего с бабами так трудно? Чё они нам жизнь то губят, душат нас твари, не дают вырасти. Да если бы не она, я бы уже добился бы много. Факт! Я же всё о себе то забываю, с друзьями нормально не посидеть, хотел было книжку может какую почитать, чтобы мозг простимулировать и там глядишь достигать высот можно, так и этого себе позволить не могу, нужно ведь помогать ей, муж то я заботливый, такого ещё поищи. Всё для неё, всё… А она даже не видит этого… Домой даже возвращаться не хочу. Как же меня так угораздило? На что я жизнь свою отдал? Как на плаху, пожертвовал себя ради счастья других… — здесь он лирично и с грустинкой задышал, всматриваясь в далёкое небо. Вид его выражал довольство от того, что он оправдал себя в глазах другого человека и будто это даёт ему право продолжать жить свою жизнь ничего не меняя, ведь он же прав, а обстоятельства тяжёлой жизни складываются так, что он остаётся не понят, и что быть не понятым, судя по всему, это его крест, который он вынужден нести, покорно принимая рок судьбы, — Как там в песне? «Есть на свете ветер перемен… он прилетит… развеет он ветра разлук, обид ветра…». Вот бы и мне так, прилетел бы такой ветер, всё развеял, поднял меня и унёс в чёрный космос, летишь, никто не пилит, ничто не давит, лежишь и лежишь, только ты и далёкая даль…
Евгений по-доброму улыбнулся, давая понять, что он оценил философскую аллегорию про космос и вместе с тем как бы поддержал мужчину. Мужчина явно избавился от сковывающего его негодования, вид его стал более расслабленным.
— Ну ладно, Евгений, спасибо тебе, что выслушал, — мужчина, оглянувшись в сторону куда ушли его дружки, вновь протянул руку для пожатия.
— Рад был выслушать вас, обращайтесь в любое время, — пожал протянутую руку Евгений.
Мужчина развернулся и пошёл. Евгений не сходил с места и провожал его взглядом. Вдруг мужчина остановился, — Ах да, деньги! Совсем забыл. Ты не думай, Евгений, человек я честный, — он подошёл, достал из кармана трико скомканные деньги вместе с железной мелочью и протянул Евгению, — Пересчитай если хочешь, но там всё как надо. Ну давай, удачи.
Он развернулся и пошёл во двор. Евгений взял плату и не пересчитывая, убрал, тоже развернулся и неспешно пошёл в сторону ближайшей автобусной остановки. До следующей встречи времени было предостаточно. Завернув за угол и пройдя совсем немного, он услышал сзади приближающиеся в беге шаги.
— Подождите, подождите! — прозвучал голос сзади.
Евгений обернулся и увидел того прохожего, который остановился за аркой и в пол-оборота наблюдал за ними. Мужчина за сорок, встрёпанные волосы, джинсы великоватые по размеру, перетянуты ремнём, тёмный свитер неопрятно свисающий по бокам, пошарпанные кроссовки.