Слушатель
Шрифт:
— В профессиональном ключе порядка десяти лет.
— И женщин тоже слушаете?
— Всех и даже детей.
— Детей? Удивительно. Мне бы и самой надо высказаться, но уж явно не сегодня. Ну хорошо, не буду отвлекать вас, ступайте к дяде Коле.
— Если позволите, я выйду на крыльцо буквально на пять минут, нужно обнулить настройки, так сказать.
— Конечно, конечно, Евгений, как скажете.
Евгений вышел на крыльцо дома. Солнце уже зашло и из-за горизонта просвечивали остатки розового заката. Чуть поодаль справа стоит стайка, через маленькое окошко которого на него смотрит широко раскрытый глаз коровы. Справа от стайки клетка с собаками. «Охотничьи, лайки» понял Евгений. Рядом слоями уложен навоз. Слева у стайки пристройка, из которой доносятся бекания овец. Далее влево длинная ограда, за которой высокий обрыв, снизу река. Внутри ограды, много перекопанной земли, собрана в кучки ботва картофеля, местами видны обрывки капустных листов. В дальнем левом углу собачья будка, из которой торчит голова собаки со скучающими глазами. Шерсть собаки белая, и вокруг одного
…
Евгений закрыл глаза и тихо дышал какое-то время. До ушей донёсся лёгкий скрип дверных петель сзади.
— Ааа, Женя, вот ты где, — раздался голос дяди Коли, — А я спросил хозяйку про тебя, она мне и говорит, что ты здесь. Наскучило тебе что ли?
— Просто хотел глотнуть тишины. И в целом ваши мысли произвели на меня впечатление, хотел немного обдумать их.
Дядя Коля был польщён, — Тишина это да. Ты знаешь я тоже люблю тишину. Сейчас волей-неволей бывает так, когда оказываешься в тишине и если даже захочешь, то не убежишь от неё. Раньше дома всегда жена зудела и помню, что мне это частенько надоедало, и думал всё: «Вот бы побыть одному, в тишине». А потом её не стало и тишина пришла в дом, да только мне эта тишина не понравилась, какая-то одинокая она пришла. Думалось мне всё раньше, когда жена была жива, что те островки тишины, которые я себе представлял — это спасение, отрада, уголок счастья, остров где только ты и твои желания. Когда она почила, тот островок, который я лелеял в мыслях, нагрянул в мою жизнь всецело и оказалось, что это не маленький островок благости, а целый материк одиночества. Долгое время это давило, сжимало, вгоняло меня в какие-то тёмные, холодные углы моей души, а потом постепенно я привык и заметил, что в этом поле холодного одиночества начал прорастать цветок, тоненький такой, слабенький, но который всё же растёт. И я почувствовал его тепло и постепенно я полюбил ту тишину, пришедшую в мой дом. Теперь, вечерами, я мысленно любуюсь этим цветком и не мешаю ему расти.
— Николай, какой же вы глубокий человек. Думалось ли вам когда-нибудь, что тишина бывает разная, что у неё много оттенков? — спросил Евгений.
— Я, наверное, не особый знаток тишины, но подобные мысли посещали меня. Из прожитого могу сказать, что и я замечал, что тишина многолика. Тишина на скамейке в парке это одна тишина. Тишина у вечернего костра на берегу океана другая. Когда вашу жену увозят в операционную, а вы сидите в коридоре больницы и там тишина, такая бесшумно скребущая. На кладбище в день похорон под моросящий дождь она совсем другая. Такая бесстрастно наблюдающая и нисколько не сопереживающая вам, холодная, пустая. Она всё время смотрит на вас и проедает медленно как короед кору, залезает под кожу и сидит там, — дядя Коля погрузился в лиричное настроение.
— Да. Тишина — занятное явление. Тишина может быть и пыткой, например, для тех, кто не умеет быть наедине с самим собой. Она же и благость, и умиротворённый покой, и нежный шёпот, и многое, многое другое. Тишина — это ключ, отворяющий дверь к сокровенному, — поддержал Евгений, подул ветерком в запущенный дядей Колей парусник.
— Женя, там у хозяйки есть хороший коньяк. Давай я принесу, присядем вдвоём вон на тех креслах, посмотрим на звёзды? — предложил дядя Коля.
— С удовольствием, — согласился Евгений.
Дядя Коля удалился. Евгений ожидал в молчании, продолжая вкушать тишину. Живя в режиме, когда кто-то постоянно целенаправленно вгоняет тебе в уши звуки, начинаешь ценить тишину. И не просто ценить её, а желать её, хотеть станцевать с ней медленный танец, напиться ею, смаковать, да просто раствориться в ней и самому стать тишиной. Такие минуты Евгений старался не упускать. Слева от входа стояло два кресла, между ними столик и над головой уже вызревало ночное звёздное небо. Евгений присел кресло, оставляя Николаю другое то, что поближе к двери так, чтобы ему было удобнее садиться. Пролетело несколько птиц, откуда-то издали доносится собачий лай, лёгкий ветер играет симфонию, шурша травой и листьями. Снова прозвучал скрип дверных петель, появился дядя Коля с бутылкой коньяка и двумя стаканами. Он сел на свободное кресло, разлил по стаканам коньяк и протянул один Евгению. Евгений не задавал направления беседе, полностью отдавая это право дяде Коле. Именно говорящий должен говорить о насущном для него, а слушатель лишь слушать и поддерживать.
— Мне вот всё любопытна такая тема, — дядя Коля набирал обороты новой темы, — Насколько далеко мы, люди, можем воспринимать реальность? Вроде установлено, что человек воспринимает лишь небольшой спектр света и можно предположить, что именно свет определяет и проявляет реальность. Следовательно, если предположить, что тот спектр света, который мы видим, определяет нашу видимую реальность, то значит, что в каждом другом диапазоне свет проявляет, подсвечивает какую-то другую реальность, какой она является в том диапазоне. Я всё провожу параллель с миром насекомых. Вот посмотри, около твоей ноги ползёт жучок. Устройство его тела позволяет ему воспринимать лишь какой-то свой небольшой диапазон происходящего, из которого жучок строит себе картину о том, как устроен мир. И суть тут в том, что он даже понятия не имеет, что мы есть, что есть наш мир, который мы, люди, видим и ощущаем. Наши представления о том, как устроена жизнь кардинально расходятся. Вот он ползёт и ему совершенно неведомо, что прямо сейчас на одной с ним плоскости, в одно и тоже время сидят два существа, с одной стороны
— Удивительные мысли. Вы когда-нибудь соприкасались с той реальностью, которая по ту сторону? — спросил Евгений.
— Прямо чтобы соприкоснуться, нет. Я, как и насекомые, если поставить перед ними палец или ногу, то их усики-антенны подскажут им, что перед ними что-то возникло, каким-то образом они будут ощущать иное присутствие. Как-то раз дома я шёл в ванну и смотрю прямо перед дверью ползают малюсенькие белые жучки, видимо какой-то вид мокриц, которые живут там, где сыро. Их было порядка десяти штук. Я понаблюдал за ними некоторое время, они ползали туда-сюда. Затем я стал пододвигать ногу к ним и что интересно, не все жучки ощутили моё присутствие. Только один или два жучка замерли, начали шевелить усиками и, видимо, распознав опасность, убежали. А другие так ничего и не поняв, продолжали ползать возле моей ноги. А я ведь мог просто раздавить их. Видимо у людей примерно также — не каждый ощущает, что-то вне себя. Но мне, по крайней мере, кажется, что мои усики-антенны хоть мало-мальски, но улавливают какие-то вибрации по ту сторону нашего восприятия.
В таком ключе проходил вечер, а с ним и половина ночи. Дядя Коля всё рассуждал о вечном, высоком. За это время он изрядно поддал с выпивкой и примерно в три часам ночи его начало клонить в сон. Евгений тоже порядочно устал. Они зашли в дом. Почти все уже спали, только пару человек продолжали пытаться разговаривать, согнувшись над столом, с полузакрытыми глазами. Видно было, что спальных мест на всех не хватило и некоторые гости лежали прямо на полу, кто как. Автопилот дяди Коли повёл его в комнату слева по коридору, а Евгений расположился на полу в зале под окном. Просто лёг, закрыл глаза и уснул.
…
Спустя примерно полчаса, с другого края комнаты к нему поползло какое-то тело, волной переползая через других спящих. Это была пьяная женщина в возрасте. Её взгляд пытался быть сфокусированным на нём и шея старалась держать голову прямо, но голову мотало в разные стороны, как у автомобильного причендала — собачки с болтающейся головой.
Когда она доползла, то водрузила свой лоб на голову Евгения и рот постаралась расположить поближе к его уху. Евгений крепко спал, не реагировал.
— А я сразу поняла, что ты слушатель… — начала бубнить женщина с закрытым одним глазом и полуоткрытым другим, — Прогнала я его… Надоело всё… Уже пятый мужик и тот изменяет. Почему так сложно быть счастливой? Писатели эти про любовь всё пишут и пишут, по телевизору сериалы показывают и там любовь ведь есть, в каждой серии есть, а в жизни моей, в настоящей жизни, её нет. Нету счастия, одно лишь несчастие. Стоит только мужику появится в доме моём, пройдёт время и начинает налево ходить, собака. И все как один по соседским кошкам. Те то тоже без мужей живут, всё только заглядывают за соседскую ограду «Нет ли там мужичка?», дрянная женская натура, — Евгений начал посапывать, — Подруги говорят: «Пусть ходит куда хочет, ты главное не гони. Гнать не будешь, так он и возвращаться будет к тебе. Как бы там ни было, но всё же с мужиком». А мне обидно, Евгений, обидно, — женщина всхлипнула, — Самой что ли стать такой же, как соседки — раскрасить свои фасады и начать завлекать… Тяжело без мужика, тяжело, — второй глаз женщины медленно закрылся, послышался лёгкий храп, на пол начали капать слюни, спустя пару минут она одёрнулась, — Я уж и погреба открою, и заготовочки достану, пухом постельку устелю, такой уют забабахаю, только бы удержать. А если брыкаться будет, так я его на цепь посажу гадину и буду ему похлёбку приносить только. «Ты мне за всё ответишь, гадина» скажу я ему глядя в глаза. «Сколько ты из меня сил выпил, сколько жизни забрал? Я-то всё ради тебя тут распинаюсь, мужичонок ты этакий, а ты только в душу мою плюёшь, гад, — начала говорить напрямую к образному мужичку в своей голове, — Придёшь в мою жизнь, потопчешься сапогами своими немытыми, наследишь повсюду и поминай как звали. Ээээ нет, так не пойдёт. Сейчас то ты мне за всё ответишь, теперь я над тобой издеваться буду, теперь я топтать твои чувства буду, — лицо её приняло зловещий вид, желание отомстить искривило лицо, она тяжело задышала, появилась отдышка.