Слушай, смотри, люби
Шрифт:
«Это была простая вежливость с его стороны», — сказала она себе. Но у него ведь не было никаких оснований обращаться так изысканно вежливо с какой-то непримечательной особой, даже до того, как он узнал, что она всего лишь горничная.
«Может быть, мне удастся даже немного подзаработать этим, когда вернемся в Лондон», — подумалось ей.
И тут она поймала себя на том, что уже смирилась с крушением надежд леди Ротли.
«Мачеха достаточно хороша для герцога, — продолжала она размышлять. — Беда лишь в
Но, возможно, она рассуждает чересчур пессимистично. Ведь и отец был очень умен, однако же был счастлив со своей второй женой.
Он обращался с ней, как с ребенком Он, несомненно, восхищался ее красотой, но Темпера чувствовала, что, любуясь ею, он пропускает мимо ушей все, что она говорит.
Около полуночи Темпера закончила картину и по опустевшим коридорам, в тишине, прошла в комнату мачехи.
— Я буду дожидаться тебя, — сказала она ей перед отъездом — Все остальные камеристки ждут своих хозяек, и они пришли бы в ужас, если бы я не стала этого делать.
— Я готова зайти к тебе и разбудить, чтобы ты помогла мне раздеться, как у нас заведено, — сказала леди Ротли. — Или могу нарочно громко заговорить в коридоре, чтобы ты услышала, что мы вернулись. Но знаешь что, Темпера, лучше тебе лечь и поспать в моей постели до моего возвращения.
— Если бы меня кто-нибудь увидел, он бы в обморок упал от такого зрелища.
— Запри дверь, — возразила леди Ротли. — Когда вернусь, я тихонько постучу.
Темпера поцеловала ее.
— Ты так добра и внимательна ко мне, матушка.
— А как же иначе? Ты сама так добра ко мне, Темпера, и ты только что сказала, что я прекрасно выгляжу. Но это все потому, что ты так ловко меня причесала.
Леди Ротли и в самом деле выглядела великолепно, подлинная тициановская богиня.
— Желаю приятно провести время, — сказала ей Темпера — И не забывай — все внимание герцогу!
— Если там окажется граф, будет трудно не слушать его комплименты, — поддразнила ее леди Ротли. Но увидев выражение лица Темперы, поскорее добавила: — Не волнуйся. Я отлично помню, что я — наживка, а герцог — рыбка, которую мы хотим поймать. И ему от меня не ускользнуть!
Она засмеялась и, подхватив атласную сумочку, куда Темпера не положила денег, спустилась вниз.
Будучи встревожена — очень встревожена, как она призналась самой себе, — Темпера не стала ложиться в постель, а подошла к окну.
В небе появился месяц, и звезды отражались на неподвижной морской глади.
Зрелище было настолько прекрасное, что ее удивило, почему тысячи художников не стремятся запечатлеть это на полотне.
Внизу светились огоньки деревушки Балье. Правее, совсем далеко, в Вильфранш, мерцали огни судов и яхт в порту. «Как все это прекрасно, как мирно и тихо, —
Она долго стояла у окна, глядя на море.
Когда она затем легла в постель, ей показалось, что прохладная успокаивающая рука опустилась ей на лоб, и она мгновенно погрузилась в сон.
На следующее утро, завтракая с двумя другими камеристками, Темпера слушала их жалобы по поводу позднего возвращения хозяек.
— Всегда так, когда мы на юге, — ворчливо сказала мисс Бриггс — Я подумываю сказать ее милости, что, если так и дальше пойдет, я поищу себе другое место.
И мисс Смит, и Темпера хорошо понимали, насколько это маловероятно: мисс Бриггс служила у леди Холкомб двенадцать лет и, несомненно, была привязана к ней.
И все-таки Темпера им сочувствовала. Она не сомневалась, что ни одна не нарушила бы столь вопиющим образом все приличия, улегшись в хозяйскую постель.
Прошлой ночью, услышав голоса на лестнице, Темпера проснулась и дожидалась леди Ротли у открытой двери.
Когда мачеха обернулась, чтобы попрощаться с леди Холкомб и леди Барнард, Темпера мельком увидела задержавшихся в холле джентльменов.
Герцога можно было узнать сразу. Он был выше всех гостей и отличался от них уверенными манерами.
Но тут леди Ротли вошла к себе, и Темпера больше не могла его видеть.
Утро уже подходило к концу, когда она снова появилась в спальне мачехи. Леди Ротли выглядела сонной, но явно была вне себя от своих успехов накануне.
— Десятки мужчин просто осаждали меня со своими комплиментами, — сказала она. — Скажу без ложной скромности, Темпера, я произвела сенсацию!
— Я счастлива, дорогая, но ешь, пожалуйста, пока завтрак не остыл. Повара шокировало, что дамы потребовали английский завтрак, хотя он уже привык готовить его для джентльменов.
— Ой, забыла! — воскликнула леди Ротли. — Я же выиграла вчера кучу денег!
— Сейчас посмотрю и посчитаю, сколько.
Она знала, что мачеха имеет самое смутное представление о французской валюте, а так как все монеты приблизительно одного размера, она уверена, что франк то же самое, что соверен.
— Они у меня в сумочке.
Темпера окинула взглядом комнату:
— Не могу вспомнить, была ли она при тебе, когда ты вернулась. Мне следовало бы быть внимательней.
— Если ее здесь нет, должно быть, я оставила ее внизу. Я помню, что в экипаже она была при мне, потому что я то и дело хваталась за нее, чтобы убедиться, что я ее не потеряла.
— Ты заходила в гостиную, когда вернулась?
— Да, мужчины выпили шампанского, а я — бокал лимонада.
— Значит, там ты ее и оставила.