Служанка
Шрифт:
Я спустилась вниз, и начались «приятности». Тим забрал у меня пакет и в ответ на мой недоуменный взгляд пояснил:
— Я же обещал ухаживать за тобой!
Сказал вроде бы небрежно, но мой музыкальный слух уловил нотку напряженности. Неужели боится? От этой мысли у меня чертики в голове заплясали. Этот уверенный в себе породистый самец нервничает, как первоклашка, который собирается подарить девочке мягкую игрушку? Не успела я отойти от этого вывода, как снова растаяла.
Мой великовозрастный первоклашка взял меня за руку! Несмотря на то, что на улице очень тепло, у меня по коже побежали мурашки. Память
Как же это тяжело все-таки — строить отношения. Идешь, как по минному полю, и не знаешь, правильно ли ставишь ногу или сейчас рванет? Правильные ли выводы сделал? Или вся романтика только у тебя в голове, а твой идеал, просто прикидывает, все ли сделал на работе. А что? Живой пример — мачеха и сводные сестры Золушки. Как они там считали — десять знаков внимания! И уже засчитали себе победу.
Барковский, ну пожалуйста, окажись моим принцем!
Пока дошли до машины, я наверно, раз десять успела повторить эту эксклюзивную мантру. И Вселенная меня услышала!!!
Как только мы отъехали от дома, Тим рассказал мне все, что ему удалось выяснить. А я слушала, и с каждой минутой напряжение, сковывавшее меня все это время, уходило, и я словно сбрасывала тяжелые кандалы, которые не давали свободно дышать.
Я слушала его голос, и слезы радости и облегчения непроизвольно потекли по щекам. Я хлюпнула носом, и Тим тут же повернулся.
— Ну ты чего, маленькая? Все ж уже позади!
Чего? Чего? Попробовал бы ты ради спасения семьи влезть в такую авантюру, драить чужой дом и еще терпеть пренебрежительное фырканье этой пустышки! Боясь поверить, что все уже кончилось, я от счастья разрыдалась совсем.
Тим остановил машину, вышел и, открыв мою дверцу, вынул меня, как куклу. Поставив на ноги, он крепко прижал меня к своей груди и поцеловал макушку.
— Моя маленькая авантюристка! Больше тебе не нужно бояться и быть тайным агентом. Теперь ты просто моя девочка! Хотел об этом позже сказать, но вот получилось как получилось.
Он успокаивающе гладил меня по спине, а я ревела пуще прежнего, упираясь ладошками в его накачанную грудь. Я понимала, что момент, когда я могла бы перестать быть тайным агентом, упущен, а сейчас я совсем запуталась и не хотела снова каких-то выяснений. Но его слова, такие теплые и нежные, совсем разбередили мне душу. И я испытала впервые в жизни волшебное состояние, о котором даже представления не имела. И это состояние называется «Я маленькая девочка, которая ничего не должна решать, потому что рядом есть сильный и все знающий мужчина».
И этот мужчина приподнял мой подбородок и сначала шутливо чмокнул в нос, а затем, сцеловав все слезинки, приник к губам. Уверенно и нежно. Успокаивающе. Но я чувствовала ладонями, как гулко колотится его сердце. И это было совсем не успокаивающе.
Тим оторвался от губ и чуть севшим голосом, опять пытаясь быть невозмутимым, сказал:
— Все, хорошая моя девочка! Перестаешь реветь, иначе мы так
Я в очередной раз шмыгнула носом и уткнулась ему в плечо. Хорошо, не в подмышку. Он выше меня на голову, и я кажусь себе такой пигалицей, что невольно хочется встать на носочки, чтоб хоть чуть соответствовать. У него до меня, небось, сплошные модели длинноногие были! И о чем это я? У него есть я? Или он у меня?! Опять мои мысли, как резвые скакуны намного опережают действительность — похоже я уже присвоила себе его.
— Доедем! Нужно же доделывать начатое?! — полуспросила, полуутвердила я и поймала его снисходительный, с добрыми смешинками взгляд. По телу снова искрящимися пузырьками пробежало предвкушение. Предвкушение того, что должно произойти, независимо от сказанных или несказанных слов.
Тим будет моим первым мужчиной. Хочу добавить и единственным, но боюсь. Все-таки я пока служанка, а он хозяин. И если для него это просто интрижка в непривычном формате благодарности, то тогда… Что тогда? Да сильно пожалеет он! Вот что тогда!
На удивление, мы приехали еще засветло. Первым делом Тим замариновал мясо, а я разобрала пакеты, чтобы не затягивать ужин до глубокой ночи. Хотя в этом был бы определенный смысл. Недосказанность и невыясненность липкой тяжестью словно витали в воздухе. А наши разговоры ни о чем только подчеркивали это хрупкое состояние неоформившейся близости. Мы оба боялись спугнуть что-то волшебное и, наверно, рады были бы отложить выяснение отношений. К тому же, мы собираемся провести здесь два дня, и если сейчас скажем не те слова, то придется уезжать раньше, чтобы не доставлять неприятностей другому.
— Ну что, пойдем на экскурсию? — Тим огладил меня взглядом, отчего мне снова стало неловко. Казалось, что я почувствовала прикосновение его горячих ладоней.
— Пойдем! — бодренько согласилась, переживая, что теперь, когда никто не занят делом, тяжелей будет поддерживать пустую болтовню.
Домик у Барковских был замечательный. Он стоял на выкупленной земле, и до соседских владений было достаточно далеко. К тому же он находился будто на полуострове и был укрыт от любопытных глаз еще и рядами огромных сосен. Словно персональный рай.
Тим взял мою руку, и мы пошли к воде. Открывшаяся картина заставила сердце дрогнуть от восхищения. Заходящее солнце придавало золотистый оттенок всему вокруг. Песок словно искрился, а сверкающая дорожка на воде приковывала взгляд и словно дарила умиротворение. Ласковые маленькие волны набегали на берег и мягко откатывались назад.
Я отношусь к тем людям, которые получают наслаждение, глядя на воду и огонь. Две противоположные стихии способны подарить покой уму и расслабить натянутые нервы. И сейчас успокаивающий плеск волн словно внес ясность в мою мятущуюся голову.
Вдруг все стало неважным. Слова, нерешенные дела, невыясненные вопросы. Есть только этот прекрасный момент, есть мужчина, который пока не готов на себя взять обязательства или не знает, как поступить. Есть я, которая любит этого мужчину. И пусть все идет, как идет. Я хочу быть счастливой здесь и сейчас.
От этой мысли напряжение вдруг исчезло, словно кто-то резко дернул рубильник и обесточил мощную сеть с зашкаливающим напряжением. Я вдохнула глубоко и выдохнула, и на душе стало невероятно легко и свободно.