Служба без опасности. Последний шанс палача
Шрифт:
– У вас, богатых, свои причуды, но человеком-то будь! Чего ты мне понты колотишь?! Пугать решил?! Ждешь, пока обделаюсь?!!
Закончить мысль не успел – рука Макса поднялась с колена, и в мозгу Глеба полыхнуло, вдруг, ослепительно-белым. Боль – короткая как удар молнии и такая же мощная.
– Б… - прошептал Глеб, обнаружив себя на полу, в неудобнейшей позе, будто судорогой перекрученного. – Ты чё ж делаешь, гад?!
– Ну, извини, - отозвался Макс невозмутимо, из поднебесья откуда-то. С недостижимой высоты стула.
– Это было всего двести двадцать вольт, а дальше по нарастающей. Не заставляй
– Анекдот помнишь? – слизистая во рту пересохла, слова теперь выползали пыльные, как через наждак. – Про Василия Иваныча с Петькой? Типа, гад ты, Василий Иваныч, запоминать надо было военную тайну, а теперь пытают зря.
– Намекаешь, что ты невинное дитя? – прищурился Макс, поигрывая пультом. Маленьким таким пультиком, почти как от телевизора – а вместо «громкости» там, наверное, вольты прописаны.
– Намекаешь, что нет у тебя компры на уважаемых людей, элиту нашу национальную? Нехорошо врать, Глебушка, ай-я-яй! Они, значит, в Кремле ночей не спят, думают о России, а ты на них камень за пазухой?! Мало ли, кто кем был в проклятые 90-е, зачем сейчас старое поминать?
– Так это они тебя подрядили?
– Неважно. Люди сейчас в политике и большом бизнесе, а для иностранных партнеров очень важно хорошее реноме. За сохранение такового люди готовы и убить, и озолотить, а возможности у них – сам понимаешь. Отдай свои мерзкие записи, по любому внакладе не останешься.
– Я тебе всё отдал. Еще тогда.
Судорога – бесконечная, рвущая мышцы, крутящая…
– Вот не хочешь ты по-хорошему, - голос Макса сочувственный как у доктора. Сидит на корточках, близко, а не достанешь. Даже если хватит сил, если смогут сведенные мышцы сделать рывок.
– Не хочешь по-хорошему, потому что упрямый. Считаешь всех дураками. А ведь есть твои бывшие сотрудники, с кем ты, бесстыжий, снимал про людей гадости. Они тебя давно сдали, Глебушка, и не за тридцать сребреников, а за нормальное бабло. Жаль, что поздно, а то б я из тебя еще в той тюряге всё бесплатно выдавил! Зато сейчас готов отвалить тебе вполне приличные деньги, подумай.
– А пошел ты…
На этот раз стянуло конкретно, дугой выгнуло. Сознание потерялось на краткий миг, вернувшись с целым букетом ощущений. Пустыня во рту, сердце бьется об грудину, липкий пот пот со лба. Фиговые дела, однако! На сколько еще тебя хватит при такой интенсивности? Можно плюнуть, конечно, и сдать всё сразу, но тут как раз имеются нехорошие подозрения…
– Воды! – проскрипел Глеб на грани слышимости, но реакция пришла незамедлительно. Целый фонтан божественной влаги, до захлеба.
– Любой каприз за ваши деньги! – сообщил Макс, сменивший, временно, пульт на шланг. – Хоть жажду утолить, хоть электропроводность повысить!
– Гарантии…
– Ась? Говори громче, мне лень подходить.
– Я говорю, что если всё равно сдыхать, то ни х… ты от меня не получишь, - проговорил Глеб тихо, но четко, не пытаясь более вставать. Пульс в ушах то частит, то замедляется, ноги сделались ватными, картинки поплыли совсем ненужные: Дина, кассеты, фотографии. Еще один кадр лезет настойчиво – уютная избушка среди лесных сугробов, тропинка через двор… нет, стоп!
Избушку следует замуровать в глубинах мозга, чтоб ни один полиграф не вынул! Сама жизнь от
– Отпустить меня ты теперь не можешь, а живу я, пока молчу. Лучше еще помучаюсь…
– Упрямый, - оценил Макс огорченно, не спеша хвататься за пульт. – Как был ишаком, так и остался!
– А ты всегда понты любил. Спецэффекты, как твой друг америкос. У него научился шоу лепить?
– Не смеши, - отозвался Макс рассеянно. – Чему они нас могут научить, парень? Эти наивные цэреушники и прочие бонды, что они вообще видели? Все их «спецоперации» – отстегивать бабло, чтоб другие воевали, а они, типа, будут дергать за ниточки! Не понимают, что дураков сейчас нет даже в Африке, поэтому все их деньги тупо распиливаются, а жизнь идет, как должна идти. По секрету скажу, я и тогда, в Перестройку, работал только на себя, а эти лошары спонсировали.
– Знаешь поговорку про хитрую задницу и хрен с винтом?
– Знаю, не отвлекайся. Ты вот не веришь, что я, такой негодяй, оставлю тебя в живых, хочешь гарантий. А всё ведь просто как мычание, Глебушка, потому что для меня ты не опасен. Тебе теперь до конца жизни придется бегать от государства, иначе оно тебя же в тюрягу закроет. Тоже до конца жизни. Не забыл, сколько трупов осталось на полянке?
– Ты чё лепишь?!
– Вот только давай без этого босяцкого жаргона, - поморщился Макс. – И про твоих подчиненных я упомянул не зря, сам понимаешь. Ты ведь уже три дня как являешься собственником и президентом ЧОП «Ягуар», бывшего твоего филиала. Чудные дела творятся, не правда ли? У кого-то собственность отбирают, а тебе она тайком свалилась на голову. Представляешь, некий гражданин Ветров устыдился своих прежних дел, да и вернул тебе фирму, ни с того, ни с сего! Следственные органы, правда, в чудеса не верят. У них наверняка родится своя версия, когда найдут Кирилла Ветрова в абсолютно мертвом виде, со следами пыток и прочего насилия.
– Б…
– Не матерись, это неприлично. Думаю, жалеть Кирюшу не будешь, он свое получил.
– Так это ты? Фирму мою и Борю?..
– Что ты имеешь в виду? Рейдерский захват твоего бизнеса организовал Ветров, хоть и по моей просьбе, он же заказал убийство твоего напарника. Исполнителем, кстати, выступил тот шустрый хлопец, что сегодня уложил Мастера. Классный был боец, жаль его. В любом случае, справедливость восторжествовала, кровная месть свершилась, и все негодяи сдохли. Можешь спокойно валить назад в Сибирь и дышать таежным воздухом. Я тебе даже «левый» паспорт сделаю, по дружбе.
– Не п…ди! – сердце колотится тяжело, в глазах метлячки забегали. От злости, или здоровье совсем сдает?
– Не хочется дальше из тебя делать электрическую лягушку, - вздохнул Макс. – Да и ты, вроде, не тупой, должен понимать слова. Давай так: сейчас ровно пять минут молчишь и не оскорбляешь своего старого друга, а я за это время излагаю, в какой жопе ты оказался. Если и это не подействует… ну извини, Глебушка. Есть разные средства, и записи ты мне все равно отдашь, обещаю. Отпустить тебя, правда, потом не получится, слишком колоритно будешь выглядеть. Без глаз, без яиц и без пальцев – проще сразу закопать. Ну, ты ведь не пионер-герой, был на войне, сам, поди, видел, как оно бывает с молчаливыми!