Служили два товарища... Трое (повести)
Шрифт:
Оля кивнула.
– А колечко у тебя есть?
– Вот, - показала Оля на мизинец, на тоненькое серебряное колечко с розовым стеклышком.
– Если тебе не жалко - кинь его в море, и ты обязательно вернешься в эти места, на этот берег.
Они
В лицо дышало море - пустынное море военных лет. Никто не забрасывал сети, никто не ловил рыбу у берегов, и только мертвое железо с начинкой из тротила незаметно плавало в нем.
– Как здесь пустынно!… Вот кончится война… - сказала Оля.
– Ты хочешь сказать, что тогда здесь не будет колючей проволоки и такие вот, как мы, приедут сюда купаться и лежать на этом песке… Ты замечаешь, каждая мысль теперь начинается с этих слов: когда кончится война…
И он почему-то вспомнил упрек Морозова: «Ты умеешь только ненавидеть войну, а надо защищать то, что любишь…» Неправда!… Да, он ждет не дождется мира. Да, мир придет, скоро придет!… И пусть тогда кто-нибудь еще раз попробует его отравить, разрушить… За тишину и мир, за все светлые его краски он перегрызет глотку любым сволочам. Он им скажет: «Попробуйте, господа!» И пусть они тогда попробуют!…
Оля сняла колечко, посмотрела сквозь него на море и кинула его как можно дальше в надвигавшуюся волну.
– Ты не видел, где оно упало?
–
– Ивашенко показал рукой в зелено-голубую даль.
– Теперь ты обязательно сюда еще приедешь.
Они возвращались той же дорогой. Ивашенко не заметил, как взял Олю за руку. Казалось, и она этого не замечала.
Они шли, и он думал, что все лучшее в мире - и правда, и дружба, и любовь - никогда не исчезают. Их можно губить, топтать ногами, как это делали фашисты, но они вечны, как красота, море. И все хорошее, сделанное человеком, продолжает другой, так и он постарается заменить экипажу Липочкина.
Ивашенко размышлял обо всем этом, но маленькая рука Оли мешала думать. И, возвращаясь к той жизни, которая была вокруг и которой он жил вместе со всеми, он вглядывался в весеннее небо и посвистывал бежавшей за ними Мухе.
This file was created
with BookDesigner program
10.03.2015