Служители зла
Шрифт:
Слушая Юшкаса, прокурор невольно вспомнил Галана, Ярослава Галана. В 1949 году во Львове агенты католической реакции обагрили кровью страницы последней рукописи талантливого писателя «Величие освобожденного человека». И вот еще одно преступлений святых отцов церкви, прячущих под сутаной топор, нож, кастет и ампулы с ядом!
Юшкас закончил доклад. После короткого молчания уполномоченный сказал:
— До вашего прихода, товарищ Юшкас, мы обговорили многое. Решили, что вам придется доводить дело до конца, хотя оно явно переросло рамки вашего ведомства. Вы, как говорится,
НЕОЖИДАННЫЙ ГОСТЬ
Закончив служение в костеле, отец Августин вернулся домой, сменил сутану на домашний просторный халат, принял ванну, тщательно выбрился и сел к столу, где ждал его ужин, приготовленный домработницей Людвигой. Эта розовощекая девушка с хитрой усмешкой в уголках полных чувственных губ знала вкусы своего хозяина. Шипящая на сковороде яичница, ровные ломтики швейцарского сыра, полстакана сметаны и чашка черного кофе — все вполне соответствовало желаниям и аппетиту отца Августина. Если еще добавить рюмку рома перед едой и несколько капель ликера в кофе, ужин можно считать отличным.
Поужинав, отец Августин позвал Людвигу:
— Вчера я обещал отпустить тебя... Ты свободна, дочь моя. Иди, гуляй.
— Спасибо.
— Только смотри, не поддавайся греховным соблазнам молодости, — напутствовал он домработницу.
Людвига хитро сверкнула глазами и несколько фамильярно ответила:
— Не бойтесь, отец Августин... Уж не такая я грешница!
Оба рассмеялись и расстались довольные друг другом.
Отец Августин прошелся по комнате, поправил шелковые занавески на окне, проверил, хорошо ли стоит на подоконнике вазон с геранью, и затем, усевшись в мягкое широкое кресло, взял томик «Декамерона».
Настоятель костела, кроме библии, старинных богословских книг и произведений современных католических философов, любил иногда почитать и другие — светские книги. «Декамерон» уже давно лежал в шкафу, спрятанный за томами больших книг, и только вчера очутился на столе, а потом и на ночной тумбочке возле кровати.
Но сегодня читать не хотелось. Небрежно перелистав несколько страниц, отец Августин отложил книгу и задумался. Стенные часы медленно отбивали время. Кроме их размеренного тикания и мелодичного боя ничто не нарушало тишину... Шли секунды, минуты, и вдруг продолжительный, настойчивый звонок у парадной двери словно взорвал тишину в квартире.
Отец Августин удивленно взглянул на часы — так рано он не ждал гостя — и пошел отворять дверь. На пороге стоял Ивар Юшкас.
Вчера, прощаясь с ним, полковник Белов говорил:
— Вам предстоит трудный разговор. Постановление об аресте подписано, и в интересах следствия вы можете рассказать хозяину многое из того, что нам известно. Считайте, что это первый допрос, правда, в несколько необычных условиях. И еще... — Алексей Николаевич
Да, Юшкасу все было понятно.
— Разрешите войти? — спросил он, снимая шляпу.
— Пожалуйста. Прошу вас, — отец Августин гостеприимным жестом пригласил посетителя пройти в комнату. — Садитесь вот сюда, поближе к свету.
— Благодарю вас... Я Ивар Юшкас, друг семьи Шамайтисов и товарищ их покойного сына Юргиса.
— Очень приятно, — отец Августин уселся в кресло напротив гостя, незаметно прикрыл томик «Декамерона» тяжелым молитвенником, лежавшим рядом на столе, и повторил:— Очень приятно видеть у себя друга семьи Шамайтисов. Мария Шамайтене — верная дочь церкви, поэтому интересы ее семьи мне всегда близки и дороги.
— И мне приятно слышать это, — сказал Юшкас. — Юргис убит на войне, профессор Шамайтис погиб недавно во время пожара на даче, из всей семьи осталась одна Мария — старая, больная женщина. Теперь только мы с вами, отец Августин, можем хоть чем-нибудь утешить эту женщину и помочь ей.
— Я всегда готов, — ответил отец Августин. — Но что вы имеете в виду? Деньги? Похлопотать о пенсии?
— Нет, нет, об этом не беспокойтесь, об этом позаботятся и без нас... Речь идет о другом.
Юшкас вынул было портсигар, но тут же спрятал его обратно в карман и добавил:
— Я долго думал, что мы можем и должны сделать. В поисках ответа я обратился к богословской литературе, прочел несколько книг, познакомился с учением и делами католической церкви...
— Даже так? Похвально, сын мой, что вы интересуетесь священным писанием, — медленно проговорил отец Августин и неожиданно, не изменяя голоса, спросил: — Этот интерес вызван порывом вашей души или служебными обязанностями следователя прокуратуры?
— И тем и другим, — спокойно, тоже не меняя голоса, ответил Юшкас.
— В таком случае я вряд ли смогу быть вам полезен.
— Почему?
— Святая церковь не вмешивается в дела мирские, в дела государственные.
— Не вмешивается? — переспросил Юшкас.
— Не вмешивается, — повторил отец Августин.
— А если моя душа, мой разум ищут ответа на некоторые вопросы?
Отец Августин усмехнулся и после секундного раздумья ответил:
— Святая церковь считает разум помощником религии, с чем вы вряд ли согласны.
— Это не существенно, согласен я или нет. Но то, что вы сказали, составляет одно из важнейших положений учения Фомы Аквинского? — поинтересовался Юшкас.
— Да! — невозмутимо подтвердил отец Августин.
— Меня как раз и интересуют некоторые выводы из учения святого Фомы.
— Опять порыв души? — усмехнулся ксендз.
— Нет, интерес следователя.
Отец Августин ничего не ответил и молча наклонил голову.
— Фома утверждал, — после короткой паузы заговорил Юшкас, — что все инакомыслящие, не согласные с католическим верованием, заслуживают проклятия, кары божьей и даже смертной казни... Не можете ли вы сказать, насколько советы святого Фомы, жившего в тринадцатом веке, применяются практически теперь, в наши дни?