Служу Родине. Рассказы летчика
Шрифт:
Брызгалова Семёнов берёт к себе в ведомые. Ко мне назначен в ведомое Василий Мухин. Он уже бывал в боях.
Семёнов отводит меня в сторону и говорит:
— Помните: в дружбе ведомого и ведущего — успех пары. Приглядитесь повнимательнее к Мухину.
Мы с Василием провели много учебно-тренировочных полётов над нашим полевым аэродромом, приглядываясь друг к другу в воздухе. С этого начинается дружба пары.
На аэродроме Мухин ходит за мной — привыкает к моим движениям, голосу. Иногда забуду о нём, оглянусь, а он идёт по пятам. Забавная со стороны,
Василий чуть сутулился, как часто сутулятся лётчики, привыкшие сидеть крючком в кабине самолёта.
Мы жили дружной тройкой — Мухин, Кучеренко и я. Спали рядом на соломе. Вечерами долго разговаривали о родных. Старики Василия остались в деревне под Гомелем. У него, как и у меня, на сердце никогда нет покоя. Я всё время думаю об отце. Часто вспоминаю братьев: где-то они сейчас? Слежу за линией фронта и с нетерпением жду начала наступления наших войск.
В первых числах июня Петро Кучеренко получил назначение в другую часть и улетел. Пусто стало без него в землянке. Три месяца фронтовой жизни сроднили нас.
11. ПЕРЕД БИТВОЙ НА КУРСКОЙ ДУГЕ
Наступил июнь 1943 года.
Наша часть по-прежнему стояла на аэродроме в девяноста километрах от линии фронта. Отсюда перед нами лежал путь на Киев, Чернигов, Полтаву, Кременчуг — на Украину.
В воздухе и на земле было тихо. Но к нам на полевые аэродромы прилетели свежие эскадрильи истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков. По земле бесконечным потоком двигались наши танки, артиллерия, пехота.
Мы продолжаем учебно-боевую подготовку. На тренировочные полёты теперь обращается особое внимание. Семёнов тщательно проверяет наши знания.
В конце июня 1943 года старшие сержанты — мои товарищи и я — получили звание младших лейтенантов.
Комсомольское собрание в тот вечер прошло торжественно и оживлённо. Каждому хотелось выступить, поделиться своим боевым опытом, сказать о той гордости, которую он испытывает сегодня, вступив в офицерскую семью. Мы горячо обсуждали доклад заместителя командира по политической части о роли советского офицера.
Я знал — мне многого не хватает, чтобы стать настоящим офицером военно-воздушных сил, настоящим, испытанным лётчиком, хотя у меня на счету было уже около тридцати боевых вылетов. «Боевые качества куются постепенно», вспоминал я слова Солдатенко.
В полку не прекращалась напряжённая боевая учёба. По всему чувствовалось, что предстоят большие, решительные бои. Было известно из газет, что в Германии идёт всеобщая мобилизация, что там выпущены новые виды оружия — танки «тигр» и самоходные орудия «фердинанда.
Летая в разведку над вражеской территорией, мы видели, что фашисты подтягивают свежие части.
Как мы потом узнали, враг, пользуясь
Но Верховный Главнокомандующий великий Сталин разгадал замыслы фашистов и заблаговременно направил сюда наши закалённые войска и мощную технику.
Мы уверенно ждали начала боёв.
12. БОЕВОЙ СЧЁТ ОТКРЫТ
5 июля 1943 года я проснулся на рассвете от грохота канонады. Проснулись и мои товарищи. Все, словно сговорившись, вскочили с коек и помчались на аэродром. Построились. Собрался весь личный состав. Волнуемся.
Командир объявляет:
— Товарищи! Противник перешёл в наступление на Белгородско-Курском направлении. Он рассчитывает ударом с двух сторон — от Орла на юг и от Белгорода на север — обрушиться на наши войска. Но его замыслам противопоставлена стратегия нашего Верховного Главнокомандующего товарища Сталина. Враг должен быть уничтожен, и он будет уничтожен!
Оглушительное «ура» прокатилось по аэродрому.
Командир продолжал:
— Настал час испытания боевых качеств молодых лётчиков нашего полка. Перед нами ответственная задача — прикрыть советские наземные войска от вражеской бомбардировки с воздуха… Все по машинам!
Весь первый день боёв наша часть просидела в самолётах на земле. Мы, видимо, находились в резерве.
Наутро, чуть свет, мы снова на аэродроме. Полк получил боевое задание: прикрыть наземные войска от вражеской бомбардировки с воздуха.
…Нашу эскадрилью ведёт Семёнов. Мы ещё далеко от линии фронта, а на земле уже видны пожары. Подлетаем ближе. Запах гари чувствуется даже в кабине. В воздухе тают разрывы зенитных снарядов.
Идёт настоящее воздушное сражение. Ничего подобного я ещё не видел и не мог себе представить.
В наушниках шлемофона [В наушниках шлемофона; шлемофон — головной убор лётчика (шлем), в который вделаны радионаушники.] слышатся команды наших офицеров с радиостанций наведения. Не успевает выключиться один передатчик, как включается другой. Разобраться трудно… Товарищи из других эскадрилий уже вступили в бой. Иногда в наушниках раздаются чьи-то отрывистые команды:
— Атакую, прикрой!
— Внимание, слева «мессер»!
С земли доносится:
— Соколы, атакуйте! Бейте их, бейте!
Зорко слежу за командиром и готов выполнить каждый его приказ.
Семёнов сообщает: «Подлетаем к линии фронта».
Вслед за этим раздаётся его команда: «Впереди ниже нас более двадцати самолётов противника. Атакуем!»
И действительно, ниже нас по-воровски, сторонкой, направляется к линии фронта до двадцати семи пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-87» под прикрытием истребителей. Самолёт командира вихрем понёсся на бомбардировщики. Несколько секунд — и горящий «юнкере» рухнул на землю.