Смайли

Донер Лорен

– Мне так жаль, Бет.

Ее лучшая подруга сидела на соседней кровати в нескольких футах от нее.

– С какой стати? Я сама выбрала это место. Я его люблю. Здесь уютно. Мне нравится жить в одной комнате с тобой. Каждую ночь это становится похоже на летний лагерь.
– Она скрестила ноги и прислонилась спиной к пушистой подушке.
– Помнишь? Мы тогда могли не спать всю ночь напролет, и доводить до безумия этих консультантов и вожатых лагеря своим хихиканьем.

Настроение Вэнни стремительно улучшалось. Это были

некоторые из ее самых любимых воспоминаний.

– Здесь мы не должны делить ванную с восемнадцатью другими девчонками. Я ненавидела эти походы в середине ночи, просто чтобы пописать.

– Или комариные укусы на наших задницах, когда эти кровопийцы прятались в туалете.
– Они уже улыбались друг другу.

Бет заговорила первой:

– Скажи мне свой самый глубокий, темный секрет, и я скажу тебе свой.

Это была игра, в которую они привыкли играть с детства. Вэнни облизала губы и сказала первое, что пришло ей в голову:

– Мне действительно очень понравился Смайли.

– О, детка...

– Он был таким сладким, Бет.
– Ее глаза наполнились слезами.
– Он должен был разозлиться, считая, что я его отравила наркотиком, а он не стал. Мне было очень страшно и больно, а он заботился обо мне. У меня еще не было с ним секса, но я очень этого хотела. Я сама проявила инициативу.

– Он был горячим, правда?

Вэнни вытерла слезы.

– Очень горячим.

– Я так и знала. Он был хорош в постели?

– Лучший.

– Ты на него слегка запала?

– Наверное.

Бет легла и свернулась калачиком на боку, удерживая ее взгляд:

– Ты бы хотела увидеть его снова?

Вэнни не знала, что ответить.

– Вот и хорошо, если ты этого хочешь. Я не буду тебя судить. Ты же меня знаешь. Все это звучит восхитительно... кроме того, как вы с ним познакомились, я имею в виду.

– Не думаю, что он когда-нибудь захочет увидеть меня снова.

– Ты не можешь быть в этом уверена, если мы не попытаемся с ним связаться.

– Нет. Мне нужно забыть эту ночь и все, что произошло, и зажить своей собственной жизнью. Теперь твоя очередь. Скажи мне свой самый глубокий, темный секрет.

У нее ушло несколько долгих секунд на то, чтобы ответить:

– Я действительно ненавидела Карла.

Вэнни улыбнулась.

– Я это знала.

– В следующий раз слушай своих лучших друзей. Это все, о чем я прошу.

– По рукам.

– Спи. Я здесь, с тобой. Ты дома. И все будет хорошо.

Вэнни закрыла глаза, но все, о чем она могла

сейчас думать - только о Смайли. Она надеялась, что с ним все в порядке, где бы он теперь ни был.

****

Смайли вошел в свою квартиру в мужском общежитии и запер дверь. Препарат полностью вышел из его кровеносной системы. Член больше не болел от постоянной эрекции, и свою агрессию он вымещал на боксерской груше. Тишина в его угловой квартире была абсолютной. Самец, живший с ним по-соседству, отправился в Резервацию, а тот, что жил через холл, обзавелся парой. Теперь они поселились вместе в другой части Хоумленда.

Он выхватил из холодильника охлажденный напиток, и уставился на "вишневую соду" у себя в руке. Она напомнила ему о Вэнни. Он поставил ее обратно, и вместо нее выудил бутылку с водой. Потом отпил половину и отправился на балкон.

Он даже не стал открывать дверь и выходить на улицу - просто стоял и смотрел в темноту.

Вэнни была где-то там...

К своему постоянному беспокойству за нее он относился как к какой-нибудь форме пыток. Сотовый телефон, который он забрал из Службы охраны по дороге домой, тяжело висел в кармане. Они обещали ему позвонить, если ее найдут. Но тот по-прежнему молчал, как и все его окружение.

Он положил ладонь на стекло:

– Где ты, детка?

Он отвернулся, и принялся расхаживать по ковру перед диваном. Они знали друг друга так недолго - но все, о чем он мог теперь думать, была Вэнни. Казалось, ее образ навсегда отпечатался в его мыслях. Он принял душ и переоделся, но все еще мог чувствовать на себе ее запах.

Его приветствовал негромкий стук в дверь - и он бросился к ней, в спешке откручивая замки и распахнув ее настежь. Вполне возможно, что они не захотели ему звонить, если новости были плохими. Наверное, хотят сказать ему лично... но за дверью не было дежурного офицера, там стоял кто-то другой.

– Привет, Иерихон.

– Я слышал, что произошло. Могу я войти?

Ему надоело быть в одиночестве.

– Конечно.
– Он отошел в сторону.
– Я в порядке.

Самец закрыл дверь и прислонился к ней спиной:

– Можешь сказать это иначе?

Это замечание его удивило:

– Препарат вышел из моей системы.

– Но мог оставить тебя с большим количеством тяжелых воспоминаний.

– Это было не так уж плохо. Я имею в виду, что помню все - и боль не имеет отношения к тому, чем все могло обернуться.

В груди Джерико что-то загрохотало:

– Мы с тобой отличаемся от остальных.

– Я не понимаю.

– Да нет, понимаешь.
– Он пригнул голову.
– Мы держим свои эмоции ближе к поверхности. Я их скрываю лучше, чем ты. Все твои чувства видны у тебя в глазах. Мне кажется, ты грустишь. Это для тебя необычно. Это плохо на тебя влияет. Поговори со мной.