Смех и грех Ивана-царевича
Шрифт:
В свой первый рабочий день я стал незримым свидетелем не предназначенной для чужих ушей беседы сестер и услышал, как Елизавета Матвеевна сердито сказала Анфисе:
— За старое взялась?
— Что я сделала плохого? — заныла та.
— Опять водишь экскурсии в наряде проститутки! — взорвалась Елизавета. — Декольте до пупа, юбчонка по самое не могу и ботфорты. Не смей нас позорить! Ты отвадишь народ: увидят бабы, какая красота группы сопровождает, — схватят своих мужиков и дадут деру. Пойми наконец, у тебя же на лице
Фиса зарыдала и, громко стуча каблуками, убежала.
Головомойка ненадолго образумила младшую сестру. На следующий день Анфиса нарядилась в платье без декольте, с длинным рукавом, но сильно обтягивающее. А уже во вторник облачилась в кофту с вырезом и рискованно короткую юбку. В среду на ней была полупрозрачная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, а юбка смахивала на носовой платок.
Фиса постоянно обращается ко мне с просьбами, берет меня под руку… Думаю, не стоит продолжать дальше.
Надежда Васильевна — типичная прислуга, проработавшая всю жизнь на одном месте. Она…
— Помогите! — истошно закричал женский голос. — Эй, кто-нибудь, скорей!
Я перестал предаваться размышлениям, понял, что вопль несется с заднего двора, куда категорически запрещено заглядывать посторонним, распахнул створку окна, выпрыгнул вниз и увидел Ксению, одетую в джинсы и темно-коричневый пуловер. Заметив, что на ее зов откликнулся дворецкий, она кинулась ко мне, схватила за руку и затряслась. Меня тоже заколотил озноб.
Неподалеку от служебного входа в особняк в осенней грязи лежал труп женщины, одетой почти как Ксюша, — в темно-синие брюки, свитерок, только черный, и темные замшевые балетки. Светло-русые волосы ее мокли в луже. Почему я не кинулся к бедняжке, не стал искать у нее пульс, не схватился за телефон и не вызвал «Скорую»? Отчего, бросив беглый взгляд на фигуру, сразу понял: душа покинула бедолагу навсегда? А все потому, что на голове незнакомки, полностью закрыв лицо, лежал здоровенный каменный цветок, один из тех, что украшают край балюстрады на плоской крыше замка, а по плитке, которой выложен дворик, растекалось темно-красное пятно. Да еще Ксения держала меня за руки мертвой хваткой. Всякий раз, когда я пытался высвободиться, она не давала это сделать, всхлипывала и твердила:
— Пошли отсюда скорей! Скорей! Скорей!
— Матерь божья, что случилось? — закричала Надежда Васильевна, появляясь на дорожке, ведущей из парка во дворик. — Господи! Вот ужас! Вот страх!
Прислуга кинулась к нам с Ксенией и тоже вцепилась в меня с воплем:
— Помогите!
Мне пришлось увести домработницу и девушку на кухню, а уже потом идти к Елизавете Матвеевне.
Глава 6
Первым
— Я велел не звонить в полицию, — с порога сказал Игорь Анатольевич. — Надеюсь, вы послушались?
— Да, — всхлипнула Елизавета Матвеевна. — И я ничего не сказала Эмме Геннадиевне и Матвею Ильичу — они пожилые люди, не дай бог, инфаркт заработают. Хорошо, что родители в тот момент, когда Ксюша закричала, ушли на пруд кормить уток.
— Вот и славно, — нежно произнес торговец алкоголем, обнимая будущую тещу за плечи, — нам тут не нужны истерика, врачи и тупые полицейские. Андрей Викторович живо решит этот вопрос. Бабичев, начинай.
Бритоголовый откашлялся:
— Кто в курсе произошедшего?
Елизавета Матвеевна обвела взглядом присутствующих:
— Все тут. Ксюша, Надежда Васильевна, Иван Павлович и я. Дочь выглянула во двор, наткнулась на… ну, на это… и закричала. Дворецкий услышал ее вопль, поспешил на помощь и понял, что произошел несчастный случай. Домработница же отправилась мусор выкидывать, шла от бачка и… увидела труп. Дворецкий сообщил мне. Я сразу соединилась с Игорем Анатольевичем.
Бабичев повернулся к Ксюше:
— Что случилось?
Она обхватила себя руками и затряслась:
— Я увлекаюсь фотографией, хотела сделать снимок хоздвора — там растет красивый и очень старый дуб, папа говорил, ему пятьсот лет. Вышла на улицу, вижу: камень большой. Сначала я не поняла, как он на земле очутился и что под ним, а потом…
Ксения разрыдалась. Елизавета Матвеевна встала с кресла, подошла к дочери, погладила ее по голове и пробормотала:
— Ну-ну, возьми себя в руки.
Бабичев уставился на меня. Я правильно истолковал его взгляд и стал докладывать:
— Я стоял в небольшом холле, его окно выходит на задний двор, поэтому сразу услышал голос Ксении Семеновны. Чтобы выйти на улицу через дверь, мне пришлось бы пробежать несколько коридоров, поэтому я принял решение распахнуть до конца створку полуоткрытого окна и через него выскочить во двор для оказания помощи. Ксения Семеновна была в шоке. На земле лежала женщина. Я провел княжну в особняк, запер черный ход, спрятал ключ в карман и известил хозяйку.
— Мертвую бабу узнал? — поинтересовался Андрей Викторович.
— Не имел возможности рассмотреть лицо погибшей, на нем лежал каменный цветок, — пояснил я. — Близко к телу не подходил, могу лишь описать одежду: синие джинсы, черный пуловер, замшевые темные балетки.
— Ты где раньше работал? — вмешался в разговор Игорь Анатольевич.
— У сэра Беркендорфа, замок Эссекс, Великобритания, — почтительно склонив голову, отрапортовал я. — Сэр Мэтью скончался, леди Элен вновь вступила в брак, ее новый супруг полностью сменил штат сотрудников, обслуживающих поместье.