Смех под штыком
Шрифт:
Вскоре связался Петренко и с Екатеринодаром. Приехали оттуда два подпольника: задорный Гриша и многообещающий Витя. Горячо взялись за дело: «Всеобщую конференцию надо! Четвертая, пролетарская пришла — теперь всех зеленых поднимем». (Некому ж начать было прежде: боялись).
Пошли по тропинкам ходоки в группы: и под Геленджик, и на Лысые горы, и за Новороссийск в пятую. Собрались делегаты. Пришел и бродило бородатое, Узленко; дорогу он сюда знает, помнит, как его отсюда, вроде как бы, выперли и чуть не шлепнули, да виду не показывает. А архипцы будто забыли про осеннее после свадьбы: стыдно вспоминать старое.
Много
Представители пятой группы поведали свою бредовую идею, которую удачно всадил им Воловин: взять Новороссийск. Другие представители в недоумении покачивали головой: «Как же это сделать? Все силы перебросить невозможно, а с одной пятой в полтораста человек нападать — хватит ли храбрости? Но если бы и стянули силы, напали, даже взяли город, а потом? Не перебили бы их там в первую же ночь поодиночке?» — И решили: «Отставить». Но тут полезли раскорячившись: Петренко со своими силами будет держать курс… на Армавир, что за 300 верст, а Тарасов с пятой группой… на Екатеринодар. А пока что — воевать у хат: видно, у архипцев память отшибло.
Действовать разом. Уж это: разом — бестолковое, бездарное — не раз губило силы, перспективы в революции. Как чуть-чуть организовались: разом бить… пальцами.
Кубанцы начинали на Кубани, а Петренко с тремя ротами должен был очистить территорию от Пшады до Джубги, пошире вокруг своих хат.
Но в древнем писании сказано: иди в наступление и думай о бегстве. Обсудили приглашение грузинского офицера, служившего у белых и поддерживавшего приятельские отношения с зелеными. Обсудили и решили послать в Грузию представителя просить принять зеленых к себе в гости на случай невыдержки.
В заключение выбрали начальников, и разошлись делегаты по своим группам. Ушел в свою пятую и Узленко. Он должен был остаться представительствовать в главштабе, но надо же доложить группе о происшедшем и предстоящих боях.
Выступили на Пшаду главные силы, человек 350, две роты. Тут и Кубрак со своими цементниками и легионерами. Тут и комбат, и замглавком, и сам главком Петренко, и его ад’ютант Витя, и даже начглавштаба Гриша.
В гарнизоне Пшады человек 80 — местных солдат, они готовы сдаться, и человек 45 — казаков. С теми-то и нужно помериться силами. Взобрались на гору Афипс, прилегли. Заря потухает, море огнями играет, в небе загораются редкие звездочки, воздух чудесный, горный, тихо, прохладно, трава сочная, высокая. На море дремлют французские суда, стерегут, направляют прожекторы в горы — бесцельная забава. Зеленые шутят, веселы, как перед праздником.
Выступила разведка. Выступил отряд. Подошли ночью к Пшаде. Разослали партии перерезать провода на Геленджик и Береговую. На Архипку уже перерезали. Двадцать человек послали в засаду по другую сторону Пшады, встретить казаков, если те побегут в Геленджик; пятую роту послали на 45 казаков, а с первой — Кубрака пошли брать сдающихся 80 пшадцев.
При первой же и все высокое начальство сбилось. Условились наступать по сигналу. Брать без выстрела.
Глухая ночь. Собаки лают, все тревожней, все громче, стараются задержать этого жуткого, молчаливого врага, будят своих хозяев.
Загадочный выстрел… Чья жизнь прервалась?.. Затрещали выстрелы. Бегут
Но первая рота Кубрака пошла вперед, залегла. Обстреливает казаков: пшадцы подождут.
Казаки бежали, штаб их захвачен, 12 — сдалось. Рота Кубрака пошла на пшадцев; выпустили по обойме — те и сдались. Но казаки залегли на окраине Пшады, засыпают пулями. Петренко послал отличившегося Кубрака с 25 его бойцами во фланг, тот обошел их, засада, сидевшая в тылу, помогла ему — и казаки бежали в горы.
Бой закончен. Рассветает. На шоссе лежат два убитых.
Один из них — командир пятой роты. Он сделал оплошность: вместо того, чтобы выслать вперед четырех с бомбами, подошел со своей ротой гуськом к самому штабу белых, и часовой убил его. Зато казаки потеряли одних убитых 9 человек.
Зеленые стаскивают на шоссе в кучу трофеи — винтовки, цинковые ящики с патронами, шинели. Рота Кубрака в сборе, но где же непобедимые орлы пятой роты? Двенадцать — налицо, но где же остальные 120?
Горнист во все легкие дует в трубу, завлекает их — не вылазят орлы из-за кустов, а иные уже за перевал махнули. Долго заливался горнист, соблазнял: ведь барахлишко, шинелишки, ботинки и прочее такое предвидится. К обеду сошлись крадучись, стыдливо, будто по нужде отлучались не надолго.
Провели митинг. Петренко дал волю своему горячему желанию высказаться. Казаков распустили по домам: скоро хлеб убирать нужно будет.
Выступили. Везли двух убитых и нескольких раненых. Петренко со штабом, трофеями и частью отряда двинулся на Левую щель, 40 бойцов из роты Кубрака послал брать гарнизоны двух глухих поселков, Бетты и Береговой, Кубрак же со всеми остальными бойцами должен был взять Архипку.
Гарнизонишки Бетты и Береговой сдались без боя. Сорок бойцов пошли под Архипку к Кубраку. А он ее уже обложил и начал прощупывать разведками — где посты, где заставы, гарнизон, штаб, квартиры офицеров. Все нужно узнать в точности: Петренко предупредил, что архипский гарнизон наготове, ждет. А тут как-то боязно: весь штаб, все деятели ушли. Почему бы им не показать здесь свою удаль? Гарнизон у белых в 300–350 бойцов, у них 4 пулемета.
Три дня выясняли. Три дня белые в окопах ждали, в заставах сидели. Подкрались зеленые ночью, посты поснимали — и гарнизон без боя сдался.
Пришли в Левую щель, а там что творится! И откуда народу набралось? Песни, оживление! На Кубани разогнали гарнизоны казаков в Ставропольской и Тхамахинской. Намитинговались до хрипоты; выступал, конечно, Иванков. Крестьяне снесли по буханке хлеба, по куску сала, а зеленые тем временем муку из мельницы выгрузили. Набралось подвод тридцать — и поехали в Левую щель. Штаб завален винтовками, патронами, шинелями, сапогами.
Теперь можно отдохнуть непобедимой. Веселятся зеленые. Гулко разносятся их песни по Левой щели. Поверили в свою силу.
Но как же мы забыли про потомков могущественных травоядных ихтиозавров, про «третью силу», которая в начале курортного сезона разродилась в кустах недалеко от Сочи первенцем — резолюцией и с того момента занесла в историю день и час зарождения зеленого движения? Ведь там — идейное, организованное движение! Там — головы вождёвые, мужья государственные!