Смелость быть собой
Шрифт:
– Давай сейчас. У меня как раз появилась свободная минутка. Рассказывай. Посмотрим, чем я могу помочь.
– Ее зовут Эмма, и ей тридцать. Во всяком случае, так она говорит. Руководитель отдела продаж в большой компании. Замужем. Супругу тридцать пять, он умный и заботливый. Детей нет. По словам клиентки, у нее не жизнь, а сказка: много денег, много друзей, она много путешествует, живет для себя, в свое удовольствие, несмотря на то, что много работает. Ко мне обратилась за тем, чтобы я ее выслушал, хочет, чтобы я был ее исповедником. А когда я попробовал углубиться в ее «идеальную» жизнь, которая, как мне показалось, идеальна только внешне, а внутри, я думаю, там накопилось много всякого, она начала злиться и сразу
– Извини, что перебиваю. Ты с ней переписываешься?
– Да. В Фейсбуке.
– Хм… Так сложнее понять человека, ведь ты не видишь ни выражения его лица, ни его позы. Язык жестов иногда говорит намного больше, чем слова, которые мы слышим.
– Согласен. Но такова ситуация. Может быть, этот фактор тоже способствовал тому, что мне кажется, будто это она меня консультирует, а не я ее. Откровенно говоря, я растерялся. Никогда с таким не сталкивался. Как, по-вашему, мне следует вести себя с ней? Стоит ли становиться ее личным священником? Или правильнее вести себя как профессиональный психолог, помочь ей разобраться в себе, понять, чего она хочет и что чувствует, чтобы, в конце концов, показать ей ее дорогу? Хотя сейчас это мне кажется просто невыполнимой задачей. Вы не могли бы подказать мне правильную линию поведения с ней?
– Конечно, дай ей выговориться. Вначале даже не думай заниматься психотерапией. Включи все известные тебе приемы активного восприятия и жди. Жди, пока она выговорится. Жди терпеливо. Но ни в коем случае не превращайся в ее друга. Соблюдай границы. Когда она выговорится (может, через пять сессий, а, может, через сто пять), она либо оставит тебя в поисках новых ушей, либо градус ее доверия к тебе возрастет, и ваш терапевтический альянс превратится в более глубокую терапию. Как я понимаю, на данный момент больше всего ее пугает ее настоящее «Я».
– Спасибо, Марк. Для меня, торопыги, это самое трудное. Трудно сидеть молча, не перебивая, не торопя, позволяя человеку идти к самому себе с его личной скоростью. И, конечно, мне катастрофически не хватает опыта, чтобы вовремя почувствовать ту грань, за которой статус психолога превращается в статус друга. Особенно, если клиентка настаивает…
– Это естественно, Алан. Начало никогда не бывает легким. Но не забывай о том, что сказал Сэмюэль Джонсон: «Обладая необходимыми навыками и старательно работая, можно достичь почти всего. Самые большие дела претворяются в жизнь не силой, а усердием». Я уверен, у тебя получится, – ободряюще улыбнулся Марк. – Разве что не так быстро, как тебе бы хотелось.
– Я могу обращаться к вам в случае затруднений с этой дамой?
– Конечно. Заходи или пиши. Удачи!
– Спасибо. Помощь мне понадобится. До свидания.
Воодушевленный словами своего наставника, Алан поспешил из кабинета в сторону баскетбольной площадки, где он регулярно играл с друзьями. Иногда, когда в тебе масса эмоций и их надо выпустить, баскетбольная площадка – то, что надо.
5
Когда Марк вновь остался наедине с собой, на него вдруг нахлынули сильные эмоции. Он вышел на улицу покурить и стал беспокойно расхаживать от скамейки к скамейке, пытаясь отыскать укромное местечко для раздумий. Наконец, он нашел приют под сенью старого каштана и начал успокаиваться.
– Эмма… Эмма… 35 лет… Столько сейчас должно быть Оскару… Где он? Что с ним? Есть ли у него семья? Может быть, я уже дед…
– Тридцать пять лет я тебя не видел… Ну что ж… сам виноват. Был молод, неопытен, с миллионом желаний, массой амбиций. Жаждал свободы, денег, развлечений. Хорошей жизни. Сейчас все это у меня есть. Только вот нужно ли мне оно, это все? Одиночество по вечерам, в пустой квартире, невыносимо.
Сын… Если бы ты только слышал меня сейчас…
Одновременно разговаривая и с сыном, и с самим собой, Марк порой чувствовал себя сумасшедшим, но как профессионал он находил себе оправдание. В психологии ведь все можно: писать, говорить, главное – пережить это.
– Почему я не говорю о твоей матери? Боюсь… Боюсь, что она не простила и не простит. И я бы на ее месте не простил… Она и тебе не разрешит меня простить… И будет права… Я помню твою маму как прекрасную женщину – терпеливую, любящую, прощающую, жертвующую своими интересами ради интересов других… Быть может, даже слишком часто жертвующую… Меня баловали… Мной дорожили…
Как бы я хотел получить второй шанс! Да я бы отдал все: деньги, славу, друзей, здоровье, все! За возможность сказать тебе: «Прости. Я люблю тебя всем сердцем. Я твой папа, позволь мне им быть, очень тебя прошу. Я хочу называть тебя своим сыном. Хочу обнять тебя и дать тебе понять, что со мной ты в безопасности. Я об этом позабочусь. Конечно, может быть, что у тебя уже давно другой отец. Но пока я жив, я верю… Как там у классиков: “Надежда остается, даже когда все потеряно».
C трудом сдерживая слезы, с гудящей головой Марк медленно вернулся в свой кабинет. Он был рад, что по дороге ему не встретился никто из коллег. Работать над презентацией новой книги было уже решительно невозможно, так как очередной приступ мигрени становился все невыносимее. Пришлось выпить таблетку и переключиться на подготовку к завтрашней лекции. Марку нравилась преподавательская работа. Нравилось пополнять свои знания, регулярно читая лекции молодежи. Нравилось дискутировать с ними. Нравилось отвечать на неожиданные вопросы. И он совсем не боялся, что с его преподавательской головы упадет корона, если вдруг выяснится, что он чего-то не знает. К сожалению, не все преподаватели признаются себе и другим в том, что они тоже не идеальны.
6
Нетерпеливо и с волнением, как первоклассник перед первым школьным сентябрем, Алан ожидал онлайн-встречи с Эммой. Несмотря на то, что сосед за стенкой вот уже второй час докучал ему своей дрелью, начинающий психотерапевт старался сосредоточиться, чтобы, памятуя советы своего наставника, на этот раз провести консультацию более профессионально.
А Эмма тем временем в мертвой тишине спешила закончить неотложные дела до начала очередной сессии со своим новым знакомым, однако, в последнюю минуту важный клиент все-таки задержал ее.
Алан, который любил пунктуальность и всегда ее придерживался, вовремя не дождавшись Эммы, написал ей первым.
«Добрый день, Эмма. Как поживаете?»
«5 мин».
Приуныв от того, что придется ждать, Алан временно переключился на новую скачанную версию «танчиков».
«Привет, Алан. Прости за опоздание. Надо было кое-что закончить. Поживаю нормально. Неделя пролетела, как один день. Очень ждала нашей встречи. У меня в жизни сейчас происходят такие вещи, которых я раньше за собой не замечала… Может, это проклятые тишина и спокойствие так на меня действуют?»