Смена

Alkor

– Да какая подруга. Так, знакомая. А что?

– Она что-то скрывает. Что-то серьёзное.

– Ты параноишь похлеще моего отца.

– Я только что пристрелила человека, с которым спала полгода, и только потому, что параноила недостаточно. – В голосе Адель звенел гнев и боль, так что Надежда не собиралась с ней спорить. Было бы из-за чего.

– И что ты от меня хочешь?

– Где она носит телефон?

– В кармане. Ты что, собираешься спереть её телефон?

– Не спереть, а скопировать. У меня есть клон для мобильных.

– Ты эту фигню в сумочке таскаешь? Рядом со стволом и наручниками… Класс!

– А у тебя сюрекены в поясной сумке, я хоть слово сказала?

Да, особой дружбы между ними никогда не было, но… Майколсоны всегда держались вместе, какая бы кошка между ними не бегала. И, может,

Адель и страдала паранойей, но Надежда была склонна её поддержать, так как с детства не привыкла верить на слово тем, кто появляется рядом с ней. Так что они слаженно скопировали мобильник Анны, и всё, что оставалось, просмотреть файлы дома с любого ноутбука. Мисс Маршалл нашла себе кампанию, флиртовала, её угощали… всё как всегда. Причём Надежда уже не волновалась, что её случайную приятельницу пустят на корм. Анна уже со всеми познакомилась и есть бы её не стали. А если и подзакусят, ничего страшного, только кровь прочистит. Вечер можно было продолжить, но взошла луна и… Надежда почувствовала тревогу. Очень острую, и на редкость противную. Адель тоже встрепенулась. Девушки переглянулись и поспешили на выход.

– Билли, милый. – Надежда небрежно похлопала парня по руке. – Вызови нашей брюнеточке таски, будь зайкой.

– Я ваш покорный паж, Ваше Высочество.

– Ты ему явно нравишься. – Хмыкнула Адель, выходя следом за кузиной. – Симпатичный парень.

– Я работаю над этим. – Надежде нравился этот языкастый вихрастый парень. Особенно тем, что не реагировал на её авансы, что только подзадоривало.

– Надежда! – Стефан появился словно ниоткуда. И вид у него был на редкость встревоженный. Прямо как у них.

– Стефан, привет… Ты помнишь, мою кузину Адель? Адель, это мой крёстный.

– Привет. – По прикидкам Адель, вышеупомянутому Стефану было около двухсот лет. Ни много, но и не мало. Самый рассвет возраста для вампира, так сказать.

– Привет. – Для Стефана эта красивая девушка тоже не вязалась с тем худощавым подростком, которого он видел. – Что происходит? Волки тянутся к вашему дому со всего города.

– ЧТО? У нас же перемирие…

– Уже нет.

Софи не возражала, когда ей велели собираться в Новый Орлеан. Ей вообще было всё равно, куда и зачем её везут. Девушка находилась в состоянии полусна, и, единственное, о чём могла думать, что если вцепиться в локоть Генри, всё будет хорошо. Это она и делала, пока не очнулась в незнаком доме, в незнакомом городе, вместе с Генри и Адель. Причём, у офицера Майколсон, как бы она ни старалась держать себя в руках, был такой вид, словно она кого-то похоронила. Может, и похоронила, Софи не помнила последние несколько дней. Но и её не оставляло чувство неотвратимой беды. Как будто она осталась совершенно одна на свете, и некому больше о ней позаботиться.

– Софи. – Генри, постучавшись, вошёл в её комнату. – Всё хорошо?

– Да, проходи. – Девушка подвинулась, давая место на кровати, но Генри плюхнулся в кресло. – Зачем мы здесь?

– Здесь мой отец.

– А я зачем?

– А без тебя я не поехал. – У Генри не было пораженческих мыслей. У него вовсе никаких лишних мыслей не было. Не хотел ехать без Софи, и, слава богу, не пришлось. А уж в Новом Орлеане, где и отец, и дядя, никакие волки её не достанут. Она же понятия не имеет, что самый желаемый и охраняемый артефакт оборотней. И дай бог не узнает. У Генри не было жизненного опыта, но даже он понимал, что надежда на это ну очень слабая. И будь парень поопытней, то заметил бы заинтересованный взгляд дяди, который королём стал далеко не всеобщим голосованием. – Софи, ты мне нравишься.

– Знаю. – Улыбнулась девушка, поправляя волосы. – Спасибо, что беспокоишься обо мне, Генри.

Ответить юный Майколсон просто не успел. Дом, до этого тихий и сонный, резко встал на уши. По тревоге загорелся свет, Генри краем уха уловил звон оружия, и подростки прилипли к окну. Это было страшно. Тихо, молча, освещенные полной луной, к дому шли волки. Сотня волков… это же целая стая. Или армия, что одно и тоже.

– Оставайтесь в комнате! Оба! – Элайджа захлопнул дверь на замок, а Генри смертельно пожалел, что оставил оружие у себя. А Софи трясло. Она расширенными глазами смотрела на то, что происходит. В иллюминации сверкали серые шкуры, Майколсоны цепочкой растянулись во дворе, но их было мало… Клаус и Элайджа. Всего

лишь двое, пока не подоспела Кэролайн. Миссис Майколсон не любила воевать, но в доме спал её сын, а дочь пропадала где-то в городе и могла попасть под перекрёстный огонь. Сейчас Кэролайн готова была драться до остервенения голыми руками. На крейсерской скорости приближались ещё три фигуры, расшвыривая попавшихся под руку волков. Надежда, Адель, и какой-то мужчина. Его Софи не знала. Но очень чётко видела, что он придерживает явно прокушенную руку. И девушка откуда-то знала, что это плохо. Генри сжал её плечо, что-то говорил, но она не слышала. А видела только когти, клыки, и какой-то старинный меч в руках хозяина дома. Стая была словно единым организмом, пульсирующим одной единственной мыслью, которую Софи прекрасно понимала… «Отдайте! Наше! Отдайте!»

Ей казалось, что кольцо волков сужается, и девушка в ужасе прильнула к окну ещё сильнее. Нет…не хочу. Не надо. Зачем столько жестокости…нет…

Кольцо сужалось. Оборотни наваливались с такой яростью, словно пытались отбить самое ценное сокровище. И Клаус даже знал, что это за сокровище. Стояло и пялилось на происходящее из окна второго этажа. Маленькая хрупкая девочка, младше его собственного сына. Который кстати проснулся и взирал на происходящее. То, что мальчик напуган, чувствовал даже отсюда. Но отвлекаться некогда, волки сдаваться не собирались. Отличная разминка, давно такой не было. За себя Клаус не боялся, но за спиной были жена и дочь. И их он был обязан спасти. И не впустить волков в дом. Не при каких обстоятельствах. Клауса отвлёк звон стекла, и мелькнувшая белая тень. Между вампирами и оборотнями встала белая волчица. Навалившаяся тишина была просто оглушительной. Волчица была юной, практически щенком, но, даже с ходящими ходуном рёбрами от сбившегося дыхания, выглядела величественно. Какой же она будет, когда окончательно повзрослеет и превратиться в красивого зверя? Подружка Генри стояла, чуть прядя ушами, словно решаясь на что-то. Надежда пробилась к отцу и вцепилась в него. Клаус, обернувшись, столкнулся с совершенно квадратными глазами дочери. И губы тряслись.

– Что?

– Стефана укусили.

– Закончим здесь, и я займусь им. Успокойся.

– Ладно, пап.

Адель смотрела на происходящее с искренним любопытством. Страшно не было, адреналин от драки постепенно сходил на нет, а алкоголь окончательно выветрился. Девушка держалась ближе к Стефану, готовая перехватить раненного вампира и не дать рвануть в город. Лично её не успели даже поцарапать, а серебряные пули оказались очень кстати. Хорошая разминка.

– Софи! – Генри выпрыгнул из окна следом за ней. Волчица вздрогнула, словно просыпаясь, и, подойдя к парню, ткнулась лохматой головой ему в колени. По стае пронёсся горестный вой, словно они потеряли нечто ценное, как от сердца отрывали. Софи вздохнула, если волки вообще могут это делать, и провыла что-то в ответ. Стая успокоилась как по команде. И начала отползать, волоча в зубах своих пострадавших. До утра ещё оставалось время.

– Милая… - Спокойно обратился Клаус к жене. – Как думаешь, комната Этты подойдёт для маленького белого волка?

– Там только прибраться надо. – Рассеяно ответила Кэролайн. – Ник, ты что?

– Не думаешь же, что я отдам её Элайдже? Он даже понятия не имеет, что делать с малолетним волком. Тем более – белым.

– А ты знаешь, значит?

– Знаю, милая, знаю.

Тем временем Адель взяла протянутую Стефаном куртку, завернула обернувшуюся Софи, и увела в дом. А Клаус остался размышлять, что завтра надо вставить новое стекло. А, нет, всю раму. Ну не приспособлены окна их особняка, чтобы из них волки выпрыгивали. Расширить, что ли? Ремонт давно собирались сделать.

Хило, Гавайи

Этта проснулась от кашля дочери. Опять. Оливия не болела всего пару недель, и снова простыла. Не может ли она загнать дочь в мыльный пузырь, чтобы избежать простуд. Она такая маленькая, боже…

– Мама. – Девочка закашлялась, устроившись в объятиях матери. Маленькое белокурое чудо. Кудряшками толи в своего отца, то ли в деда. Красавица моя. – Я тебя разбудила? Извини.

– Ну что ты, милая, я не спала. Что у тебя болит?

– Горло. И грудь. – Этта обняла дочь, погладила по спине, и из её ладоней полился свет. Ровный, тёплый и ослепительно белый. Девочка встрепенулась и с улыбкой посмотрела на мать. – Спасибо, мам… всё прошло.