Смерч навстречу. Даром
Шрифт:
Поляков открыл глаза.
— Утренняя медитация на снятие эрекции?
Паша повернул голову на голос.
— Дашулечка, тебе не говорили, что ты слишком наблюдательна? Будь попроще, и к тебе потянутся люди!
— Не дай бог.
С этими словами она поднялась, укутавшись в покрывало. Сейчас начнет одеваться. Как пить дать. Хотя с нею и выпить-то проблема.
Дежавю какое-то!
— Подожди! — остановил ее Паша, поднялся, потянулся и добрел до гардеробной. Окинув взглядом полки, он остановил выбор на чистой белой футболке с принтом и бросил
Это был щедрый жест.
Который не оценили.
— Спасибо, у меня свое есть, — с ледяным безразличием отреагировала Даша и потянулась за трусами.
Точно дежавю.
Оденется, они пойдут завтракать и разругаются в хлам.
Паша любил предсказуемость, но в отношении того, что ему нравилось, а не наоборот.
— Даш, только не обижайся. Так просто проще и быстрее, чем одеваться-раздеваться.
— Половину вы за меня уже сделали, — с прохладной улыбкой напомнила она.
Поляков хотел пошутить по поводу того, что сделал только четверть, но внезапно до него дошло, что девчонка в такой хитровывернутой форме уведомляет, что раздеваться второй раз не планирует.
И он пошел в туалет.
Иногда лучше сс… — справлять нужду, чем говорить.
Когда он вышел, Даша сидела на диване с идеальной осанкой классной дамы, прижимая локтем сумочку. Просто «Слава КПСС!». Партизанка на допросе. Пионеры не сдаются.
Потерявший ночью актуальность вопрос: «Почему ты со мной спишь?» снова выбрался на поверхность.
— Давай завтракать! — он дошел до спальни, натянул ту самую футболку, от которой отказалась гостья, и спортивного типа боксеры. — Что ты хочешь? Я даже геркулес купил. Не знаю, как это у тебя получается, но после нашей прошлой ссоры мне постоянно хочется овсянки. Но у меня много всего в холодильнике, можешь выбрать по вкусу. Если хочешь…
На этих словах Паша вернулся в зал.
Выражение лица Дарьи интерпретировать было сложно. Но это был какой-то оттенок «Да ну нафиг?!»
— Что тебя так удивляет? На самом деле я ем все, — Паша прошел на кухню и натянул передник.
– Все, что прыгает, ползает, летает, растет и при этом относительно безопасно для организма. Если захочешь, летом съездим в лес, и я расскажу тебе, что можно есть, когда есть нечего. Поэтому ценю вкусную пищу. Так что тебе приготовить? Кашу? Сырники? Блины?
— Ты умеешь блины? — видимо, девчонка была настолько потрясена его кулинарными талантами, что забыла, как с утра обращалась к нему на «вы».
— У тебя есть возможность проверить это эмпирическим путем. Я так понимаю, мы останавливается на блинах? Ты их как любишь?
— С маслом и сахаром, — оживилась Даша.
— Они же все с сахаром. — Паша вынул из шкафа кастрюльку, влил молока и теперь вбивал яйца.
— Нет, — она подошла к столу и села на стуле, глядя, как завороженная, на его руки. — Это горячий блин нужно смазать сливочным маслом, а потом посыпать сахаром. Из ложечки.
— Никогда такого не слышал.
Блины со сливочным маслом и посыпанные сверху сахаром. Его тренер схватился бы за голову и постучался
Дарья сразу потухла.
— Значит, я буду печь блины, а ты их смазывать и посыпать, как более продвинутая. Договорились? Что тебе нужно?
На какие только жертвы не идут мужчины ради женщин! Тем более сладкие булочки он же соизволит жрать по утрам? Соизволит. И совесть не мучает. К тому же любимые Пашей блины со сгущенкой ничуть не полезнее.
Девчонка, которой было поручено найти все необходимое самостоятельно и не отвлекать маэстро по пустякам, перестала дичиться и искренним интересом наблюдала за процессом приготовления с трепетом. Именно сейчас, при дневном свете, почти без косметики, с глазами, горящими любопытством, стало заметно, насколько же она юная. Паша знал, что она почти на пятнадцать лет его моложе. Но только теперь это осознал и внезапно, на какой-то момент, почувствовал древним, как мамонт.
Они поровну разделили первый блин, который, вопреки народной мудрости, удался. Паша залил тесто на новый.
— А вы правда… Ну, если это все, — она сморщилась, — что ползает, прыгает?.. Или так, для красного словца?
— Даша, в жизни любого мужчины бывают моменты, которыми не хочется делиться с хорошенькими девушками. В жизни военного их на порядок больше, чем у обычного мужчины.
Девчонка изобразила на лице: «Деловая колбаса!». Паша рассмеялся.
— Даш, давай сегодня… завалимся куда-нибудь? В кино, например. Сто лет там не был.
— Я не люблю кино.
— За что?
— Просто не люблю, — Даша старательно водила по поверхности горячего блина кусочком масла на вилке, а потом лихо рассеивала сахар чайной ложечкой. — Мне жаль потерянного времени. За это время можно столько всего сделать…
— А как ты отдыхаешь?
— Смена деятельности — вот лучший отдых! — отрапортовала она.
— С работы на работу, — хмыкнул Паша.
— Ну почему? Я иногда читаю.
— О, на остальных-то работах ты только пишешь! Прости, — он испугался, что обидит Дарью сарказмом, но она, казалось, просто не заметила его фразы. Или не заметила в ней ничего обидно.
— Я иногда и художественное читаю.
— О! Ремарка?
Из классиков Поляков еще знал русских, которых проходил в школе. Но предположить, что человек в здравом уме и твердой памяти, сам, добровольно может это читать… Ну это совсем нужно быть глюкнутым.
— Нет, конечно, — улыбнулась Даша. — Что-нибудь легонькое, глупенькое и бессмысленное. Типа, про любовь.
Паше вспомнилось: «Заходят как-то в бар разочарованный в жизни циник, нигилист и мизантроп. А бармен им: «Пиво до 18 лет не наливаем»».
— Не веришь в любовь? — уточнил он.
— А смысл? — пожала она плечами и начала смазывать маслом свежий блин. — Вот вы, Павел Константинович, верите в любовь?
— Так я же не юная барышня, — хмыкнул Паша.
— Нет, конечно, вы не верите в любовь более глубоко и обоснованно, — с серьезной миной поправилась она. — Не подумайте, что я оспариваю пальму первенства.