СМЕрШная история часть первая 1941

Киршин Павел

Только мы поднялись в горку, как почувствовал, что нас кто-то догоняет. Тащить из болота очередного безумного бегемота мне было не в масть. Откуда только силы появились. Активизировался и развил бурную деятельность по усаживанию глиняных людей в кузов. Подталкивал, подпихивал и даже подпинывал, правда по колесу, когда полуторка не захотела заводиться.

— Фыр-фыр-фыр. — На нервах, я не заметил, как завёлся двигатель, понял по задрожавшим от вибрации доскам кузова подо мной. Ху-у-ух. Успели. В следующий раз, когда услышу страшное "ИЛИ", сто раз подумаю. Упёр бы свой мешок, не развалился бы. Зато не пришлось бы мёрзнуть в ночном лесу,

а затем бурлачить, меся глину всем телом, этот особый кайф, когда спотыкаешся и падаешь лицом вниз, не забуду ещё долго.

Вроде только всё наладилось, едем, мужики шутки шутят, все смеются. И вдруг бац – ливень, холодный, промозглый, осенний ливень. Бр-р-р. С нас стекает грязь и под нашими ногами образуется м-а-аленькая жижа, детёныш той, из которой тащили грузовик. Вскоре снова пришлось вылезать и толкать, но это было несравнимо с предыдущим разом, так, лёгкие шалости.

На аэродром мы приехали мокрыми с головы до пят, но хоть не такими грязными. Куда мне тут идти и где искать встречающего, ни малейшего понятия. Решил, что направлюсь с мужиками в казарму греться и обсыхать. Стуча зубами от холода, поблагодарил Саныча за помощь в доставке мешка, один бы я никак недопёр. Пока в предбаннике обмывался из тазика, ко мне прицепился один молодой балабол с малоросским выговором. — Пионер, де тебе так зачепило? — Спросил, показывая на мою макушку и бедро с двумя свежими шрамами. — З козлом рогами буцався?

Я усмехнулся, представив того немца в подштаниках и с рогами. Хорошо, что фриц из карабина стрелял и пуля прошла навылет, как бы я выковыривал пулю в полевых условиях, даже не представляю.

— Славик, не трогай пацана. Если не можешь отличить пулевое ранение, от козлиных рогов, то свистуй к техникам машину разгружать. — Вступился его сослуживец, сидящий рядом со мной, у такого же тазика.

— Мени не можна, Я на посту. Петро, так я ничого такого не сказав. Поранений? Звидки вин кулю знайшов? — Не унимался любопытный.

Более опытные красноармейцы грохнули смехом. Один усач наставительно объяснил. — Дурень, её не надо искать, она сама находит.

Я даже привстал с табуретки и пожал ему руку за такие верные слова.

Человек Геллера, лейтенант Кудряшов, улетел, пока я дремал в кузове полуторки. Хрен знает, как бы пошло дальше, если бы не ребята помогавшие вытолкнуть грузовик. Благодаря этим отзывчивым мужикам из БАО, меня засунули в пассажирский самолёт вылетающий в нужный мне город. По прилёту пилоты подсадили меня к водителю вывозящему изношеные авиационные движки с аэродрома на жд станцию, для отправки в опытовый отдел.

— Удачи боец. — Попрощался улыбчивый водитель из солнечной Абхазии. Я помахал уезжающей машине в след, взвалил на плечо баул и пошёл сдаваться местным врачевателям.

Глава 14

Говорить я начал на второй день пребывания в госпитале. Всё произошло само собой, без медикаментов и сеансов шоковой электротерапии, даже гипноз не понадобился.

— Мля-а-а! — Вырвалось из меня во время падения на скользких, недавно вымытых ступеньках. — Сшит колпак, не по-колпаковски, вылит колокол, не по-колоколовски, надо колпак переколпаковать, перевыколпаковать, надо колокол переколоколовать, перевыколоколовать. — Протараторил, потирая отбитую задницу. "Итить-колотить! Ура, заговорил!" — С интонацией кота Матроскина откликнулся внутренний голос.

***

— Семён Альбертович, с

вас четырнадцать папирос.

— Слушай, Коль, с тобой в карты играть – одни расстройства, ты бы хоть иногда проигрывал, для приличия. — Пожаловался наш истопник.

– Не-е, если я проиграю, то у вас интерес пропадёт, а где ещё я найду такого собеседника.

Игры в карты оказались хорошей тренировкой для моих способностей: можно закрыть глаза, сосредоточиться, и выделить запах каждой отдельной карты, а можно пойти по иному пути – "читать" соперника, ориентируясь на изменения в его организме. Мужчина, прекратив пересматривать последний "отбой", довольно засмеялся. — Ты, как говорить начал, совсем другим стал. Весёлый, тебе бы на сцену.

На фиг, на фиг, ляпну что нибудь и привет Колыме. Я поднялся с чурбака, заменяющего мне табуретку, забрал свой выигрыш и поспешил в палату, надо было успеть вернуться до обхода. Поднявшись на второй этаж, на цыпочках просочился мимо задремавшей постовой сестры. И затем, старательно шоркая тапочками, возвестил её о своём присутствии. — Доброго утречка, любезная Анастасия Вячеславна. Вы сегодня так шикарно выглядите. Может вы возьмёте надо мной шефство и мы посетим городской театр? Вы бывали местном театре? Там замечательные декорации, а какой состав! Восторг! Сегодня дают "Пиковую даму". Потом будем есть мороженое, пить лимонад "Дюшес", а вечером пойдём любоваться закатом на берегу...

— Ах, ты негодник! Ох, я сейчас покажу тебе закат! — Трёхподбородистая дама, с грацией суммоиста на пенсии, погналась за мной по коридору. — Стой, не смей убегать!

Пробежав всего несколько метров, она запыхалась и остановилась, прижав руку к груди. — Ху-у-у. Вот поганец. Ишь, чего удумал – закатом любоваться, холодно же!

Благополучно избежав трёпки свернул к галерее между корпусами, откуда уже спокойным шагом дошлёпал в палату. Хмурый сосед, с культей вместо левой кисти, поблагодарив за переданные ему папиросы, сообщил, что доктора ещё не было.

— Да, знаю. — Ляпнул, не подумав, но сразу исправился. — Настя на посту сказала.

Помимо словечек, незнакомых нашим предкам, подобных оговорок, у меня по десять раз на дню случается, хоть рот зашивай. И пусть в стукачестве здесь никто не замечен, всё бывает до случая. Попадётся особо бдющий товарищ и просигналит куда следует на чудика болтающего не по-нашенски.

Присев на широкий подоконник, стал рассматривать людей во дворе. Вчера, из под Москвы, пришёл состав с ранеными. И сегодня с утра, большинство ходячих вышли подышать свежим воздухом, ведь после прибытия санитарного состава, запахи в отделениях стоят специфические. День - два, всё отмоется и проветрится, но пока внутри воняет просто адски. В нашей палате все уже привычные. К примеру, Дима у двери, полтора месяца здесь кантуется, у медсестёр за добровольного помощника считается.

— Дим, тебя когда выписывают? Что на комиссии сказали?

Мля-а-а! Как приятно поговорить. Просто так, поболтать, ни о чём конкретном. Откладывая "Известия" в сторону, довольный Дима сообщил. — Годен! Направят в батальон выздоравливающих.

— Почта была? Что хорошего пишут? — Спросил, для поддержания беседы.

— Да-а. Всё одно и тоже. Лучше бы мамка написала. — Он замолчал, это было больной темой для всех, кто родом с оккупированных территорий.

— Смотри, тоже Николай Кувшинов, полный твой тёзка. — Показывая открытку присланную родителями, сказал Веня из Пензы.