Смерть берет тайм-аут
Шрифт:
В газете также давался полный обзор убийства Хло Джонс, хотя Лили не обвиняли. При этом складывалось впечатление, что трагичное прошлое Лили и гибель Хло не просто совпадения.
История жизни Лили, ее проблемы и трудности были рассказаны во всех деталях. А как же иначе? Артур постарался и рассказал газетчикам все, что знал.
— Я убью его! — кричала Лили.
— Пожалуйста, не говори этого вслух, Лили.
Я кинула на прилавок мелочь и вышла из магазина. Села в машину и закрыла дверь. Спрятавшись от посторонних ушей,
— Все будет в порядке.
— Как? Каким образом все будет в порядке? — она больше не кричала. Рыдания лишили ее сил.
— Помни, что сказала Беверли, — прошептала я. — Будет тяжело, но ты справишься. Ты выдержишь. Честно.
Лили зарыдала еще сильнее. Я пролистала газету. Она была щедро напичкана снимками Артура, несчастного мужа неадекватной женщины. В конце номера поместили фото Беверли перед зданием департамента. Успокаивая плачущую Лили, я пробежала глазами параграф под снимком. Беверли и Рэймонд стойко пережили все события. Согласно газете, они были заботливыми и любящими родителями, которые приняли агрессивную бедняжку и сумели помочь ей. Лили будет рада, что хоть их пощадили.
— Хочешь, я приеду?
Лили икнула:
— Нет. Я хочу, чтобы ты поговорила с Артуром. Выясни, сколько ему заплатили. Я хочу знать, за сколько продал меня этот сукин сын.
— Это имеет значение? — я старалась говорить как можно мягче.
В ее голосе зазвучали стальные нотки.
— Да. Имеет. Для меня. Ты можешь сделать это для меня, Джулиет? Можешь?
Не нужно обижаться на нее. Лили расстроена, зла на Артура, на газеты, на весь мир. Она не хотела меня обидеть.
— Да, конечно, могу.
Глава 23
Эл ждал меня у дома Артура, супермодной громадины, возвышавшейся над соседями в сомнительном районе Бичвуд-каньон.
— Будет забавно, — проговорил он, когда мы поднимались к главному входу.
Трудно понять, говорил он с сарказмом или нет.
К моему удивлению, Артур открыл дверь.
— Кого я вижу, — он улыбнулся неприятно и натянуто.
Темные волосы лезли ему на глаза, щеки и шею покрывала небритая щетина. Приоткрыв дверь, он придерживал ее рукой.
— Можно войти? — вежливо осведомилась я.
— Нет. Не стоит, — ответил он.
Эл сделал шаг вперед:
— Сэр, мы зададим вам несколько вопросов, если вы не возражаете.
Он говорил как полицейский — учтиво и с легкой угрозой. Артур стал пунцовым и вцепился руками в дверь.
Так мы некоторое время стояли друг против друга. Потом я сказала:
— Лили хочет знать, сколько тебе заплатили.
Я говорила очень мягко, почти дружелюбно. Он помолчал, затем пожал плечами:
— Мне, собственно, все равно, что она думает. Пятьсот тысяч.
Я подняла брови:
— Ого.
Артур самодовольно ухмыльнулся, смущение как рукой сняло. Как будто упоминание о такой крупной сумме придало ему уверенности.
— И это
Мы с Элом ждали.
— У меня контракт на написание книги, — Артур сделал эффектную паузу. — Один миллион шестьсот тысяч баксов. Только на продажу в США.
— Ты собираешься писать книгу?
— О нашей жизни с Лили. Каково жить с такими людьми. У которых такое прошлое.
Эл сделал еще шаг:
— И вы обговорили это с вашими адвокатами, верно ли?
Я кивнула:
— Тебе следует это сделать. Существуют законы об ответственности за распространение клеветы. Ты же понимаешь.
— Идите к черту, — он захлопнул дверь перед нашим носом.
Эл пожал плечами, развернулся и начал спускаться. Я последовала за ним.
— Ее адвокаты подадут на него в суд. Постараются получить судебный запрет, — сказала я.
— Думаешь, им удастся?
Я покачала головой:
— Наверное, нет. Он имеет право писать об их жизни. И вообще о чем хочет, если не станет обвинять ее в том, чего она не совершала. И исковое заявление можно подать только в случае клеветы.
— В этом-то и вопрос, верно?
Я кивнула. Да, это вопрос. Артур по меньшей мере намекнет, что Лили причастна к смерти Хло. Это будет клеветой или нет?
Я набрала номер Лили на мобильнике. Телефон звонил и звонил, но никто не брал трубку. Видимо, она его выключила.
— Самое ужасное то, что теперь ясно — это не он, — вздохнула я.
— Не он убил?
— И не он шантажировал.
Эл кивнул:
— Он побоялся бы, что его разоблачат, и не стал бы рисковать.
— Вот именно.
— Ну, и куда теперь? — спросил Эл.
— К Вассерману, — ответила я. — А что нам остается?
Адвокат сидел у себя в кабинете. На его обычно безупречном столе были разбросаны копии «Дэйли Инкуайрер».
— Эл Хоки, я полагаю, — произнес Вассерман. Сильная рука Эла исчезла в огромной ладони адвоката.
— Читали? — я указала на газеты.
Он кивнул:
— Завтра об этом напишут все. Им не понравится, что «Инкуайрер» опередила их, и они постараются украсить историю новыми подробностями.
Я вздохнула:
— Как вы собираетесь этим воспользоваться?
— Мы не станем утверждать, будто ничего не было. А ее выставили в невыгодном свете. И наша задача — постараться убедить присяжных, что она действовала одна, а наш клиент ни в чем не участвовал.
— То есть вы на этом будете строить защиту? Что виновата Лили? — спросила я, хотя уже знала, что именно так и будет.
— Да.
— То есть я не смогу больше получать от нее деньги.
Он покачал головой:
— Все, что теперь нужно моей фирме — это новое дело ради общественного блага. Что касается вас обоих, вы тоже не станете продолжать работу. Вы также не сможете брать у нее деньги, и я абсолютно уверен, не захотите работать бесплатно. Не говоря уже о некоторой нравственной дилемме.