Смерть экзекутора
Шрифт:
На площади посреди квартала, куда лучами звезды сходились теперь жилые и освещенные улицы, устроили стадион, и Йирт на кварге из детского зоопарка показывала чудеса выездки. Да, конечно, кварг — это не настоящая лошадь, но выглядело красиво. Потом кварг вместе с пониками катал всех желающих. А на огороженной арене ажлисс с потрясающей скоростью и ловкостью фехтовали саблями, показывали борьбу и рукопашный бой. Там Лена увидела и Риса. Арн на этот раз был в оранжевых свободных штанах и кожаной жилетке с аппликациями.
Кин представил Риса, рассказав историю народа арнов. Несколько столетий назад император-беглец Тадей решил создать людей-оборотней для непобедимой армии, но арны взбунтовались
Вдоль одной из улиц устроили соревнование по стрельбе из арбалетов. Оказывается, дети в школе тоже учились стрелять, фехтовать и летать на планере. В тихом закутке квартального парка — Кин сказал, что парки обязателько будут в каждом районе — стояли стеклянные кубы с местными животными. Лена там нашла и травяного волка: зверюшка походила на сплющенную с боков мокрицу высотой по колено, с острой лисьёй мордочкой, покрытой щетинистыми бородавками. Гадость неописуемая! А желтенькие воробушки оказались скорее шерстяными мышками: хотя у них были короткие клювики, но крылья кончались лапками…
Поздно ночью Лена привела Стасика в больничную каморку, показать, где она жила и работала. Ну а что? Они были слегка пьяны от шума, еды, танцев, от общей радости. И в конце концов Кин сказал же, что она должна найти пару. Жизнь должна продолжаться.
Глава 11. Контакт
Вздрогнешь и проснёшься на рассвете,
Тени тонкие растаяли в руке.
След пропал. На пальцах лучик светел.
Птичий гомон приведет к реке…
Лунный свет в воде зовет далёко в море,
Растекаясь в бездну, в небосвод.
В космос, в млечный путь. В любви и горе…
Только вспомнить, кто тебя зовёт.
Стив проснулся и не шевелясь угробил сканом летучих кровососущих насекомых в домике. Истребил и с внешней стороны марлевого полога и несколько насосавшихся, умудрившихся пробраться под полог. Рукодельник-Лирой уже перед второй ночевкой в этом комарином рассаднике сшил тент и завесил на растяжках над кроватью, потому что топиться в местных вонючих репеллентах Стив отказался. Он вообще был не согласен с Принципами Империи использовать местные условия и материалы, забывая о прогрессе. Утешил зуд от укусов — какая-то дрянь тяпнула его прямо перед пробуждением! Чтобы окончательно проснуться, жестко растёр лицо и уши забинтованными ладонями. Сел и смотал бинты, пока охрана не заметила: не хотелось объяснять, что всесильный экзекутор, оказывается, имеет дефекры и нуждается в таких отвлекающих маневрах для своих слабостей. Забавно, как казалось бы ненужный урок наложения повязок для первой помощи людям, когда у спасателей нет времени лечить сразу, неожиданно поможет спасаться от неврозов. Навязчивая боль в руках, иногда не дающая уснуть, становилась тише, если кисть удавалось сжать, сесть на неё или вот — наложить плотную перевязь номер три, захватывая и пальцы.
Но всё равно, проснуться в деревянном домике на берегу горного озера было здорово. Через раскрытую дверь тянуло влажной свежестью. Даже опять пришли стихи, которые не сочинялись уже миллион лет. Короткие дни Сэмлы отщелкивались как на метрономе в тренировочном зале: раз-два-три-четыре… Скоро он тут закончит. Хорошо было играть в пересчёт времени дома: день — это не двадцать стандартных часов, а аж двадцать четыре коротких земных… Хорошо было мечтать, как он увидит родные пейзажи и все вспомнит. Разберется, где его воспоминания, а где чужие… Но жить в ритме Сэмлы было странно и суетливо. Искать эти родные места
Вместо ночных дежурных, приставленных дознавателем туристического поселка, на микро-веранде уже сидел Лирой. Скрестив ноги и обложившись мотками невесть где и когда раздобытых цветных ниток, гвардеец творил каких-то человечков.
Стив закутался в длинный халат, приготовленный с вечера вместе с одеждой для свободного дня. Сунул ноги в смешные резиновые шлепанцы «подошва с веревочкой», купленные Мэтом в местном ларьке. Кинул скан — Мэт все еще спал в относительно цивилизованной поселковой гостинице, где оба телохранителя решили поселиться. Хотя соседние хатки, да и любая другая конура в этом месте отдыха, были свободны. Планета активно избавлялась от жителей.
Выбрел на крыльцо и хихикнул: Лироева борода была сплетела в одну косичку и завязана пучком радужных ниток. Наклонился и взял вязаную фигурку.
— Зачем ты это делаешь? — личико человечка было сморщено, но казалось, что он улыбается.
— Утро доброе. Памятные куклы. У меня вся моя родословная так собрана, — Лирой повертел игрушку, оценивая, как пришил голову. — И я даже храню коллекцию одного своего праправнука, так как у него детей не было и некому было передать по прямой линии.
Стив сжал запрятанный внутрь куклы проектор и над игрушкой появилась голограмма: улыбающаяся и бормочущая старуха. «Внучатки мои, дети дорогие…» — с ужасом разобрал Стив и выключил. Он понял! Понял механическую запись, не живого человека. Значит, он вспоминает… Его родина где-то тут?!
— Я успел сделать запись. Нажми ещё — и баба Аня постепенно омолодится. И обратно постареет. Думаю, детям понравится. Сегодня в деревне ее вспоминают — отмечают девятый день, последний день перед декадой, когда душа улетает навсегда. Анна Викторовна Покровская. А я подарю её потомкам традицию.
— Когда ты успел перезнакомится с местными? — Стив уронил изображение умершей бабки в корзинку с десятком подобных фигурок.
— Мне здесь нравится, — Лирой встал и убрал корзину в домик, запирая дверь. — Как все успокоится, переведусь сюда.
— А этот их язык, он как далеко распространен?
— По целому континенту… Что, решил выучить?
— Нет, пускай они общий учат, — ещё чего! Он-то тут жить не планирует.
Росная трава намочила халат и длинные полы противно липли к ногам, но приподнимать его как юбку было бы смешно. А одеваться не умывшись тоже нехорошо. Хотелось быстрее дойти в гостиницу к Мэту — там был приличный туалет и душ, не то что этот вонючий уличный, куда и ступить мерзко. Орошать же придорожные кусты по примеру истинных самцов рода человечьего — не хотелось уж совершенно.
Свернул на узкую улочку — по окраине короче путь. Лирой молча брёл сзади.
На этой улице за металлическим рифленым забором жил большой мохнатый пёс, чем-то напоминавший арна в звериной ипостаси. Такой же волчье-серый. В первую встречу, когда собака с бешенным ревом пыталась вырваться сквозь узкую щель между щитами, Стив пожалел бедолагу и создал зверюге радость. И с тех пор собака уже бежала навстечу с любовью. А потом, в один из следующих дней отдыха, хозяин пса начал ругаться с гвардейцами, когда увидел, что собака не лает, а скулит и виляет всем телом от восторга. Стив тогда пожал плечами и начал ходить другой дорогой, но сегодня захотелось искренней звериной радости…