Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье
Шрифт:
Дверь отворил понурый Ефим, но, увидев Николая Семёновича, почему-то обрадовался.
– Барин, – в голосе звучала неподдельная искренность, – Андрей Николаевич дома, но находится, как он говорит, в состоянии, как её, ипохондрии. Во, пока выговоришь, язык сломаешь. Приказал никого не принимать.
– Так ты, голубчик, доложи.
– Так не велено.
– Ты меня не зли. Я не за милостыней явился, а по служебному делу. Доложи, что пришёл чиновник для поручений при начальнике сыскной
Не прошло и минуты, как Ефим вернулся.
– Следуйте за мной.
Хозяин поднялся из-за рабочего стола и кивнул головой в знак приветствия.
– Простите за мой домашний вид, – Горчаков выглядел стройным даже в толстом халате, – но я не хочу никого принимать. – На левой стороне его лица расплылся тёмный, почти чёрного цвета синяк. – В таком виде я не стал появляться на службе, и министр проявил ко мне участие, разрешил остаться дома.
– Андрей Николаевич, – Николай Семёнович расстегнул пальто, – я к вам на несколько минут, сами понимаете, что дознание иной раз требует беспокойства.
– Понимаю.
Власков достал из кармана пиджака конверт с фотографией убитого и потянул хозяину квартиры.
– Не будете ли вы так любезны сказать, знаком ли вам этот человек?
Горчаков достал из конверта фотографическую карточку, взглянул на неё и изменился в лице.
– Это труп? – спросил он внезапно осипшим голосом.
– Увы. Так вы узнаёте этого господина?
– Да, это тот, кто бил меня, – Горчаков указал рукой на опухшую щёку, – и пытался меня убить. Значит, вы его?.. – Андрей Николаевич поднял удивлённый взгляд на чиновника для поручений.
– Нет, – коротко ответил Власков, – мы всегда имеем указание брать преступника живым, даже если он сопротивляется. Здесь иной случай – при ограблении ещё одной квартиры хозяин, обороняясь, убил этого бандита.
– Убил?
– Так уж стряслось.
– Значит, нападение устроили одни и те же люди, – с удовлетворением произнёс Владимир Гаврилович. От полноты чувств начальник сыскной полиции даже поднялся и прошёл по кабинету, – но не только это важно, – Филиппов остановился. – Знаете, Николай Семёнович, есть ещё одна хорошая новость. Вот не знаю, как к ней относиться. В карманах убитого преступника найден билет внутреннего займа с номером, якобы сгоревшим в пожаре на квартире господина Елисеева.
Власков присвистнул.
– Вот так поворот!
– Николай Семёнович, – Владимир Гаврилович выдвинул ящик стола, достал перстень и протянул Власкову, – а теперь посмотрите на гравировку.
– Е. И. Е. – раздельно выговаривая каждую букву, произнёс чиновник для поручений Власков и поднял непонимающий взгляд.
– Ах да, вы же, видимо, не знаете. Бережицкий вёл дело о пожаре в квартире одного купца, так вот, гравировка может означать инициалы пострадавшего – Егора Ивановича Елисеева.
– Дела связаны? – Николай
– Вполне возможно, хотя… – Владимир Гаврилович не договорил и взялся за ус. – Не верю я, Николай Семёнович, в такие совпадения. Но даже если преступник у нас один, то всё равно хочу в этом убедиться. Съезжу к господину Елисееву. Может быть, он что-то сможет прояснить.
С экспертом Брончинским начальник сыскной полиции столкнулся в дверях.
– Я к вам, Владимир Гаврилович!
– Вижу по вашему озабоченному лицу, что есть новости?
– Есть, но не будем же мы о них говорить в дверях.
– Простите, – и Филиппов пропустил Константина Всеволодовича в кабинет. Вернулся вслед за экспертом Власков.
– Новости таковы: нож действительно изготовлен не для продажи, а, так сказать, для личного пользования, где-нибудь в деревне или селе, где есть кузнец. Но не это главное, господа. Я ассистировал доктору Стеценко при вскрытии убитых на Гороховой, и выяснилась любопытная деталь – ширина ран не соответствует ширине лезвий ножей, которые мы обнаружили в телах.
Филиппов и Власков обменялись взглядами.
– Следовательно, убийца поставил сцену борьбы хозяина и грабителя для нас? – Николай Семёнович то ли утверждал, то ли спрашивал.
– Видимо, да.
– Таким образом второй бандит хотел отвести от себя подозрения и представить нам убитого преступника единственным исполнителем, – сказал Филиппов. – Я не знаю, была это мимолётная жалость к Горчакову или далеко идущий план, но так или иначе, это внушило Андрею Николаевичу мысль о том, что второй преступник менее кровожаден.
– Да, Владимир Гаврилович, вы правы, ведь от господина Горчакова нам всё равно стало известно, что нападавших двое и один из них – противник убийства.
– Сейчас он хочет нам показать, что главным был убитый, – Владимир Гаврилович посмотрел в окно и задумчиво добавил: – Что-то мне подсказывает – убийства продолжатся, но не сейчас, а через некоторое время. И нападения совершены не случайным образом, их должна связывать какая-то нить. Пока я её не улавливаю.
– Самая простая нить – это, – Брончинский улыбнулся, показав белые зубы, – как ни странно, женщина.
– Не очень похоже, – отмахнулся Власков. – Я же не говорю, что это истинный мотив, – пошёл на попятную Константин Всеволодович.
– А ведь вы можете оказаться правы, – посмотрел на эксперта Филиппов.
– И каким образом? – Николай Семёнович был удивлён, что начальник сыскной полиции поддержал Брончинского, казалось, в бредовой идее.
– Можно допустить, что у них одна любовница или они пользовались услугами одной и той же… дамы, – последнее прозвучало двусмысленно. – Надо мне навестить господина Елисеева, – добавил Владимир Гаврилович, – и самому прояснить некоторые детали. Кстати, где Бубнов?