Смерть Хаоса
Шрифт:
– Или если мы не сможем догнать их и напасть на них на марше.
– Так точно. Если пушки направлены в другую сторону, я ничего против них не имею.
Берфир смеется, но смотрит на покинутые позиции противника и хмурится.
– Почему?
Командир разведчиков ждет.
– Отправляйся туда, проверь, все ли чисто. Потом посмотрим… посмотрим…
Пальцы его теребят седеющую бородку, после чего касаются висящего на поясе трофейного пистолета.
LXIII
После того
– Мастер Леррис, как я могу все кругом помыть и почистить, если…
– Рисса, – прервал я ее, переступив порог. – Ты знаешь, где живет Миррин, медных дел мастер? Или другой, Борло?
– Миррин? Та чудная женщина из Южного Оплота, которая работает с медью?
Рисса откинула со влажного лба черные волосы и поставила веник в уголок.
– Она самая. Мне нужны петли для сундука.
Решение вопроса с петлями я откладывал, сколько мог, потому что очень не любил хоть в чем-то зависеть от других ремесленников. Но больше тянуть было нельзя: это ставило под угрозу выполнение заказа в срок.
– Вообще-то, Борло у нас знают лучше: он здешний и мастерскую свою, она на Ремесленной улице, близ рыночной площади, унаследовал от отца. Вот уж кто был всем медникам медник, так это старый Нелтар! А какие чайники он делал… Гайси, она, помнится, приглядывала за хозяйством Мортена, показывала мне чайник его работы. Вообще у Мортена – живут же люди! – было аж три чайника, но тот и вовсе диковинный. Когда закипал, он высвистывал мелодию. – Рисса улыбнулась и покачала головой. – Сколько с той поры воды утекло, но такого я больше не слышала. И с виду был не чайник, а загляденье…
– А что слышно насчет Миррин? – спросил я, подняв руку. – У меня сложилось впечатление, что если люди расхваливают мастерство отца, значит, сын уступает ему в умении.
– А, эта? Она одевается на солдатский манер. Может, и служила раньше в солдатах, хватка у нее еще та. Фастона как-то раз из своей мастерской взашей выставила…
Одного этого было достаточно, чтобы отнестись к Миррин с симпатией. С Фастоном я встречался и мнения о нем остался не лучшего.
– …а еще толкуют, что Лисса, которая наследница, заказывает у этой Миррин…
– И где эту Миррин можно найти?
– Вечно ты, мастер Леррис, от добра добра ищешь. Борло – славный малый, такой любезный…
– Мне нужен не любезный, а умелый.
Рисса вздохнула и развела руками.
Я ждал.
– Ее мастерская на южной окраине, ниже кручи. Позади старой городской стены, что была разрушена при Фенарде Великом, в давние времена…
Надеясь, что эти указания помогут мне найти Миррин, я вернулся в мастерскую, где Вигил трудился над слишком уж, на мой взгляд, изукрашенной разделочной доской. Не пригляди я за ним, чего бы он только там не навырезал! Но что поделаешь, коли у него есть талант и призвание?
– Вигил, – сказал я, оглядевшись по сторонам, – когда оторвешься
– Д-да, масс-тер.
– Мне надо отлучиться, заказать петли для сундука. Это ненадолго, но, надеюсь, к моему возвращению ты управишься.
– Д-да, масс-тер.
Мои давешние болячки напомнили о себе, когда мне пришлось седлать Гэрлока, однако я совладал с болью и, по привычке сунув посох в копьедержатель, вывел пони на двор.
– Ага, с посохом ты верно сообразил, – ворчливо промолвила выглянувшая из-за кухонной двери Рисса. – На южной окраине полно разбойников и ворья. Вот ежели ехать к Борло, в приличный квартал, так там опасаться некого…
– Рисса, со мной все будет в порядке.
– Ага, с тобой всегда все в порядке. Все в порядке, когда едешь по колдовским делам и тебя привозят едва живого, все в порядке, когда чуть не сгораешь заживо в собственной постели…
Спорить не имело смысла, поэтому я молча взобрался в седло.
– …так что будь готов пустить в ход свою жердину…
– Буду, буду, – пообещал я, с трудом удержавшись от тяжелого вздоха.
Гэрлок так обрадовался прогулке, что едва не приплясывал, что заставляло меня чувствовать себя виноватым. Бедный пони: то его заездят чуть ли не до смерти, то держат в четырех стенах.
На южной окраине мне прежде бывать не доводилось. Улочки там были столь узкими, что, раскинув руки, человек рисковал задеть стены, к тому же они без конца петляли. Я дважды спрашивал дорогу, но в конце концов разобрался, что тут к чему, и даже малость приспособился к витавшим в старом квартале не слишком приятным запахам. Хотя, по моему разумению, Фенард Великий принес бы городу немалую пользу, если бы в свое время вместе со стеной разрушил и все эти лачуги.
Вывески над окованной железом дверью не было, однако красовавшийся над входом здоровенный медный чайник не оставлял сомнений насчет того, что я попал куда надо. Мастерская представляла собой двухэтажное кирпичное строение с потрескавшейся черепичной крышей и единственным (во всяком случае, единственным со стороны улицы) окном на втором этаже.
Привязав Гэрлока к железному кольцу на каменном столбе возле валуна, служившего ступенькой крыльца, я взял посох и постучался.
– Иду! Иду!
Дверь приоткрылась, и я разглядел сначала темную железную цепочку и поблескивающий клинок, а уж потом – короткие седые волосы и скуластое, морщинистое лицо.
– Ты кто такой?
– Леррис, столяр. Лисса сказала, что ты могла бы сработать для меня кое-что по меди. Ведь ты Миррин?
С последним вопросом я припозднился, но лучше поздно, чем никогда.
– Она самая, – буркнула женщина, осматривая меня с головы до ног.
Потом цепочка звякнула, и дверь открылась.
– Заходи.