Смерть и дева. Эхо незнакомцев (сборник)
Шрифт:
– Чего вам? – осведомился он, с непреклонным видом нависая над крохотным столиком, подобно малому пророку с серьезным посланием.
– Этот коктейль! Где бренди? – требовательно спросил мистер Тидсон.
Томас взял бокал, нахмурил взъерошенные брови, прошел к окну, посмотрел на просвет ни в чем не виноватый напиток, а потом ответил уничижительным тоном:
– Я посмотрю.
– О боже! – проговорила мисс Кармоди, делая глоток. – Вы его допекли! В следующий раз он вообще не нальет в них бренди! Умеете вы рассердить человека, Эдрис!
– Я
– Именно это она и делает, – грубо сказала Конни, наблюдая, как Крит пробует свой напиток. В этот момент вернулся Томас, неся на серебряном подносе бокал.
– Ваш напиток, сэр… укреплен!
– Великолепно! – Мистер Тидсон попробовал коктейль. Подождал, пока Томас уйдет, и затем сказал: – Поразительно, моя дорогая Конни, какие чудеса творит проявление твердости.
– Да, вам стоит как-нибудь попытаться, дядя Эдрис, – со злостью парировала девушка.
Мистер Тидсон с опаской на нее посмотрел, поспешно сделал глоток и поперхнулся.
– Очень жаль, что вам не понравилось правильное соотношение, – сказал Томас, подходя с салфеткой и вытирая жидкость, пролившуюся на светло-серый костюм мистера Тидсона. – Может, в другой раз вы признаете, что этот коктейль хорош для вас лишь с каплей бренди.
Все онемели от того, как Томас мастерски поставил мистера Тидсона на место. Все, кроме Конни, которая, к ужасу гостей за соседним столиком, вдруг поставила бокал и разразилась истерическим хохотом.
– Дорогая, прошу, возьми себя в руки, – прошептала ее тетка. Конни вытерла глаза, извинилась, глотнула коктейль и выбежала в сад.
– Не понимаю, почему Конни так плохо себя ведет, – покачала головой мисс Кармоди. – Приношу за нее извинения. Она привлекла к нам всеобщее внимание, а в общественном месте такое непростительно. Пойду позову ее назад. Она должна хотя бы извиниться.
Оказалось, что Конни вполне готова это сделать и покорно сидела, дожидаясь приглашения к ланчу.
– К слову о планах, должен сказать, я надеялся, что кто-нибудь из вас пойдет со мной на реку посмотреть, как я буду ловить рыбу, – подал голос мистер Тидсон, пытаясь вернуть самообладание.
– Только не завтра, Эдрис, – отказалась мисс Кармоди. – Я действительно должна написать в Общество.
– Может, я пойду, – дружелюбно предложила Крит. – Решено, я пойду, если не слишком далеко.
– Нет, нет. Я снова попытаю счастья в водах у Сент-Кросс. Мне бы хотелось поудить у Итчен-Эббеса, но, увы!.. там частное владение, а с владельцем у меня нет общих знакомых. Неважно! Я должен по полной использовать свое разрешение.
– Я думала, что почти все водоемы в частной собственности, – сказала Конни. – Вам разрешают забирать выловленную форель?
– Он ловит не форель, а только речных нимф, – напомнила Крит, – и, как говорит, у него есть лицензия на отлов.
– Можно
– Вероятно, только за грубое обращение с животными, – отозвалась Крит. – Возможно, Эдрис, ты предпочел бы пойти один?
– Нет, нет. Пожалуйста, пойдем со мной, моя милая. Наяда может распознать в тебе соотечественницу.
– Наполовину соотечественницу, – не удержалась Конни.
Крит посмотрела на нее с ленивой враждебностью.
– Тебе следовало бы держаться с Крит полюбезнее, – попросила мисс Кармоди, отойдя с племянницей в гостиную после ланча, хотя там и сидела миссис Брэдли, писавшая письмо Лоре. – И с Эдрисом тоже.
– Я любезна, насколько могу. Мне не нравится дядя Эдрис, и Крит мне тоже не нравится, и я жалею, что мы поехали с ними в Уинчестер. И я изо всех сил стараюсь угодить вам, тетя Присси, вы знаете, что стараюсь, но, мне кажется, для меня настало время жить своей жизнью, что я и собираюсь сделать, как только мы вернемся домой. Мне будет не хватать коктейлей, но я больше не могу так. И вы не можете этого от меня требовать. Я знаю, вы считаете, что я груба с дядей Эдрисом, но таким образом я не даю ему пугать меня, только и всего.
– Что все это значит? – спросила мисс Кармоди. – По-моему, опять какая-то чепуха.
– Я собираюсь найти работу. Вообще-то, я уже нашла. Платят четыре фунта десять шиллингов в неделю, и я уже прошла собеседование. Настало время мне иметь собственные деньги. Я не намерена жить у вас из милости и не стану! – Конни почти кричала.
– Из милости? – проговорила мисс Кармоди, скрывая, как она надеялась, свои истинные чувства. – Но, Конни, дорогая, об этом никогда не было и речи. Я была только рада твоему обществу. Ты должна знать, как с тобой интересно и приятно, и я всегда думала…
– Что ж, вам больше нет нужды так думать! Я ухожу! – грубо оборвала ее Конни.
Мисс Кармоди была глубоко огорчена. Она сглотнула, с жалостливым ужасом посмотрела на племянницу, а потом вышла из комнаты.
– Так, так, – миссис Брэдли встала из-за стола, – и сколько же тебе лет?
– Девятнадцать, – призналась Конни, стыдясь своего нежного возраста.
– Так много? Возможно, ты права. Нет, я уверена, что ты права. Мне интересно, жить ты будешь у своей тети или снимешь жилье?
– Я намерена переехать на квартиру, – ответила Конни, ее глаза наполнились слезами, выдавая истинное отношение к собственному дурному поведению. – Знаете, насчет тети Присси, на самом деле я не хочу ее обижать, но я чувствую, что должна от нее оторваться! Все это слишком для меня. Иногда мне кажется, что я схожу с ума! И вы не знаете, как несправедливо со мной обходились!
– О, дорогая! – сказала мисс Кармоди, вернувшаяся со слегка порозовевшими веками. – Но ты будешь вежлива с Крит и Эдрисом? Понимаешь, мне бы не хотелось, чтобы они подумали, будто ты покинула меня из-за них. Это ранило бы их чувства, а мне бы этого не хотелось.