Смерть и дева. Эхо незнакомцев (сборник)
Шрифт:
Отнюдь не желая, чтобы мисс Кармоди так скоро узнала об их с Конни обмене комнатами, миссис Брэдли начала придумывать предлог, чтобы удержать ее рядом, и обрадовалась, увидев идущую к ним с застекленной террасы Крит. Когда та приблизилась, дамы обрушили на нее град вопросов, поскольку, как и у мисс Кармоди, на лице Крит, как раз между бровью и виском, красовался синяк любопытного оттенка.
– О да, я сделала глупость. Споткнулась о коврик в ванной и ударилась головой об эту дурацкую полочку под зеркалом.
– Да?.. – отозвалась миссис Брэдли, чрезвычайно заинтригованная этим откровением.
Но
– Святые небеса! – вскричала мисс Кармоди. – У вас тоже синяк?
Мистер Тидсон осторожно потрогал отметину на краю скулы.
– Это мне Крит поставила, – с вполне естественным раздражением ответил он. – Я попросил ее передать кольдкрем [30] из ее комнаты в мою. Вместо того чтобы подать, она бросила его – прямо-таки швырнула – в ту сторону, где стоял я, полагая, как она сказала, что я должен его поймать.
30
Кольдкрем – изобретенная в Англии белая мазь из миндального масла, спермацета и белого воска. Используется против наружных воспалений и для смягчения кожи.
– Надеюсь, она извинилась, – серьезно сказала миссис Брэдли и вплотную подошла к мистеру Тидсону, осматривая его синяк.
– Ну? – спросил он, возмущенно отстраняясь.
Миссис Брэдли хихикнула. Мистер Тидсон уже собрался высказать одно из своих едких замечаний, когда до него дошло, что лица мисс Кармоди и его жены украшены синяками, не слишком отличающимися от его собственного. Выражение его лица, когда он сделал это открытие, доставило миссис Брэдли огромное удовольствие. Она проводила взглядом чету Тидсонов, идущую на завтрак в сопровождении мисс Кармоди, а затем просмотрела письма, лежавшие прямо на столе в холле, поскольку стойки с ячейками для писем в «Домусе» не было.
– Для вас ничего, – сообщил остановившийся рядом Томас.
– Я не огорчаюсь. Скажите мне, бывали у вас жалобы от постояльцев, что они поскользнулись и поранились в этом отеле?
Томас не спеша обдумал вопрос.
– Ну, – осторожно начал он, – был сэр Уильям, который поскользнулся на мыле в двадцать пятом году, и еще один жулик по имени Уэмисс, думаю, в тридцать втором, его спустил с лестницы профессор из Гарвардского университета. Больше никого не помню.
– Странно! Мисс Кармоди, мистер и миссис Тидсон – они все получили травмы нынешней ночью или сегодня утром. Вы заметили их синяки?
Томас прищелкнул языком, но скорее без слов выражая неодобрение их неосторожностью, нежели сожаление по поводу несчастных случаев, решила миссис Брэдли. Она отправилась на поиски Джорджа, своего шофера, и, вернувшись в отель, столкнулась лицом к лицу с Конни Кармоди, которая спускалась по лестнице. Конни прикрывала ладонью глаз. Она убрала руку, чтобы показать уже побагровевшую припухлость. Миссис Брэдли могла бы воскликнуть «Эврика!», но сдержалась.
К десяти часам мисс Кармоди и Конни были готовы, и ко времени ланча компания уже сидела в гостинице на набережной Борнмута и вовсю наслаждалась
Когда ланч закончился, Конни отправилась в небольшой монастырь в Крайстчерче, обронив, что вернется в Борнмут ко времени купания перед чаем, и две пожилые дамы, оставшись одни, разместились в шезлонгах на пляже. Они лениво переговаривались и еще более лениво вязали и бесконечно наслаждались отдыхом у моря. Это был идеальный день. По набережной прогуливались туристы, воздух был теплым, играл оркестр; и, пожелай они, нашлось бы время и подремать.
Миссис Брэдли, которая равнодушно относилась к дневному сну и возражала против нестерпимой жары ничуть не больше ящерицы, смотрела на море и тщательно обдумывала тему призрака и синяков. Мисс Кармоди, оставив и вязание, и беседу, вскоре задремала.
Конни вернулась без четверти четыре и разбудила мисс Кармоди, занявшись поисками своих купальных принадлежностей в сумке у тетки. Когда она вошла в воду и никто уже не смог бы отличить ее от других купальщиков, разве что любящий и верный взгляд, миссис Брэдли спросила у мисс Кармоди:
– Конни получит что-нибудь по вашему завещанию?
– О да, конечно! – открыла глаза мисс Кармоди.
– А мистер Тидсон?
– Эдрис?
– Да. У меня есть причины спрашивать.
– О, Эдрис ничего от меня не получает.
– Он об этом знает?
– Да. Я это ясно дала понять, когда они приехали. Между прочим, он меня спросил. В это с трудом можно поверить, правда?
Миссис Брэдли, которая начинала думать, что поверит чему угодно, хорошему или плохому, в отношении мистера Тидсона, на вопрос не ответила.
– Я хочу окончательно разобраться. Я правильно понимаю, что мистер Тидсон ни под каким видом не упоминается в вашем завещании?
– Вы имеете в виду, что Конни… если что-нибудь случится с Конни?
– Именно это я имею в виду.
– Если что-нибудь случится с Конни, до или после моей смерти, деньги пойдут на благотворительность. В любом случае их, знаете, немного. Но почему вы спрашиваете?
– Да, я знаю, что такие расспросы в лоб, должно быть, озадачивают, но в конечном счете ведь это вы вызвали меня в Уинчестер, верно?
– И как я рада, что сделала это! – с жаром откликнулась мисс Кармоди. – Надеюсь, вы не полагаете, что Эдрис опасен для Конни?
– Не могу сказать, что имею в виду именно это. Но я подумала, что стоит узнать, чего он может ожидать от вас, вот и все.
– Как бы я хотела избавиться от них обоих! – воскликнула мисс Кармоди. – Содержать их все это время – поистине слишком большая нагрузка на мои средства! Но я не знаю, как заставить их уехать! А ради Конни… О боже! Я бы с радостью от них избавилась!
– Возможно, мы найдем способ. Под «ними обоими» вы, разумеется, подразумеваете мистера и миссис Тидсон, а не мистера Тидсона и Конни.
– Конни и так скоро меня покинет, – с сухим, обиженным смешком проговорила мисс Кармоди. – Конни приняла решение, как вы наверняка должны были понять по ее словам, покинуть меня, как только сможет. Я в самом деле не понимаю ее.