Смерть и девушка, которую он любит
Шрифт:
— Не так, как у нас в школе? — уточнила Брук с намеком на улыбку.
— Вообще не так. — Тут я задумалась и покосилась на Кению. — И в то же время очень похоже.
Брук понимающе кивнула.
— Тренировки не забросила?
Я закатила глаза:
— Нет, мамочка.
Брук мне проходу не давала, требуя, чтобы я оттачивала свои видения и навыки ныряний в фотки. Вспомнив одну из таких тренировок, я полезла в свою сумку, нашла фотку со времен пятого класса и для проформы помахала ею перед лицом Брук.
— Статуэтку миссис Брэдшоу взяла ты.
— Чего?!
— Ты
Подруга высокомерно фыркнула:
— Ничего я не брала.
Я сощурилась и снова помахала перед ней фоткой:
— Я там была и все видела. Она тебя разозлила, потому что не пустила тебя в туалет. Ты ж там была еще на перемене! Вот ты и стащила ее статуэтку дракона, пока она фоткала других учеников.
Бруклин явно хотела выдать тираду оправданий, открывала и закрывала рот несколько раз, но в итоге призналась:
— Я вернула дракона на следующий же день. Хватит тебе, наверное, практиковаться. А то мало ли — перетрудишься да еще мозговую мышцу потянешь… — Убедительности ради она потыкала себя пальцем в висок.
— Так я и думала, — отозвалась я, изо всех сил стараясь выглядеть крутой, как обычно это получается у Кении.
К сожалению, Кения все это слышала и видела. И прямо сейчас смотрела на меня с нечитабельным выражением лица.
— Чего надо? — в унисон спросили мы с Брук.
Глава 7
Бетти и мягкое кресло
После долгого-долгого отсутствия я наконец-то возвращалась в Райли-Свитч и чувствовала, как к горлу подступает ком. Меня охватила теплая ностальгия, когда за окнами фургона проплывали знакомые деревья, школа и маленькие магазинчики на Мэйн-стрит. Но все мигом испарилось, едва мы въехали на площадь. Глюк не соврал. В городе было просто-напросто нашествие всевозможных СМИ.
Вокруг здания суда расположились десятки новостных фургонов, которых, будто гравитацией, притягивало к отелю «Путник» — одной из главных достопримечательностей нашего городка. Люди божились, что там живут призраки, поэтому к нам регулярно наезжала публика от охотников за привидениями до писателей в надежде хоть одним глазком взглянуть на женщину в белом. Одна беда: фургоны с разных телеканалов и вообще такое количество приезжих — как бельмо на глазу в малюсеньком городишке. Тут до меня дошло, какая же я эгоистка. Естественно, миру хочется узнать, что за странности у нас творятся. А всевозможные признаки апокалипсиса, который я якобы должна предотвратить, только разогрели интерес. И заодно усилили по всем параметрам стресс, который и так давно тек по моим венам.
А потом я увидела их. Разбросанные по толпе фотографирующих все подряд туристов и молящихся в унисон почитателей конца света стояли люди, чуть-чуть отличавшиеся от остальных. То есть стояли они прямо посреди хаоса, но все же как будто в стороне от всего. Проезжая мимо них, я замечала пустые, отстраненные взгляды. Блондинка лет тридцати. Пожилой мужчина с седой бородой. Совсем юная девушка, не старше меня, с темными кругами под покрасневшими глазами и оскалом вместо
С офонаревшим видом я посмотрела на друга, но он был занят — глядел на одержимых сияющими глазами, будто обещая им, что их мучения скоро закончатся.
Еще чуть-чуть — и мы остановились перед нашим магазином. Наконец-то я дома! Мы живем в задней части здания, а моя комната находится наверху. Никогда не думала, что так обрадуюсь старому магазинчику. И все же при виде дома я слегка опешила. Почти все витрины оказались разбиты и заколочены досками или залеплены скотчем. Кто-то разрисовал один из углов, но не рисунками, а угрозами, прямыми обвинениями. Во весь угол красовалось слово «Предатель».
Чтобы не смотреть на свидетельства того, что по моей вине приходится переживать бабушке с дедушкой, я отвернулась и почувствовала, как внутри разгорается ярость. Как смеют эти люди так относиться к моим родным после всего, что они сделали для церкви и города?! В голове молниеносно пронеслась мысль — так быстро, что я едва ее заметила, прежде чем тут же отмести. Зачем мне спасать таких людей? Зачем рисковать жизнью ради тех, кто так ужасно обходится с бабушкой и дедушкой?
Однако так думать нельзя. Даже тошнота подкатила. Я не имею права осуждать, иначе буду не лучше тех, кто так безжалостен к моим родным.
Дома нас уже ждали несколько старых друзей и членов Ордена. В честь нашего приезда они устроили едва ли не вечеринку, и прямо сейчас Бетти Джо, лучшая бабушкина подруга, доставала столовые приборы. Увидев, как мы входим в жилые помещения через магазин, она застыла, и на ее круглом лице я отчетливо прочитала облегчение, радость и нечто очень похожее на надежду. Пришлось постараться, чтобы эта надежда не пришибла меня к полу. В конце концов, Бетти Джо член Ордена. Как и все мы, она прекрасно знает, что должно случиться. Знает обо всех пророчествах, которые упоминают обо мне. А еще она верит.
Стиснув зубы, я очень захотела поверить вместе с ней. Особенно когда она бросилась ко мне и заключила в мягкие объятия. Обниматься с Бетти Джо все равно что обниматься с супермягким креслом — тепло и уютно.
— Мы ужасно по тебе соскучились! — сказала она, взяв меня за плечи. — Твоя бабушка места себе не находила.
— Будет тебе, Бетти Джо! — вставила бабушка тоном, в котором только мы с Бетти Джо — люди, которые знают ее лучше других — сумели расслышать угрожающие нотки. — Все со мной было в порядке.
В глазах бабушкиной подруги мелькнуло то, что я назвала бы не иначе, как чистейшим ужасом, и я чуть не рассмеялась вслух. Бабушка врала и не краснела. Надо будет потом хорошенько ее потретировать по этому поводу.
— Ну конечно, в полном порядке, — пробормотала Бетти Джо и подмигнула мне, а я не сдержалась на этот раз и громко хихикнула.
К компании успел присоединиться и шериф Вильянуэва, который прошел через магазин с упаковкой льда в одной руке и формой для выпечки — в другой.