Смерть и любовь в Гонконге
Шрифт:
– А выпил сколько?
– Полбутылки джина… для пищеварения.
Меркер улыбнулся и похлопал Мэя по толстым щекам. А потом достал из парусинового портфеля три альбома в переплетах из искусственной кожи, которые получил от Тиня.
– Если я хоть одну узнаю, – облизнул губы доктор Мэй, – с тебя бутылка виски!
– Мэй, мы же договорились.
– Чтобы успокоиться, Фриц! Когда я разволнуюсь, мне требуется успокоительное…
– Алкоголь!
– Каждый лечится, чем может!
– Этот альбом начинается со случая, который произошел три года назад, – сказал доктор Меркер.
Мэй поднял руки.
– Через
– Нет!
– Наша полиция спит на ходу!
– Но раньше действительно не зафиксировано убийств в общественных местах при таких обстоятельствах, Мэй. Не может же полиция расследовать убийства, которых не было. Да и о случае с Мэйтин они ничего не знали. Ты с ней пережил такое… Разве отец пойдет после всего этого в полицию?
– «Водный китаец» – ни с коем случае! – Доктор Мэй зашаркал ногами. Сейчас он был в ботинках, а не в рваных домашних туфлях. – Открывайте, Фриц. Три года назад из Яу Ма-теи исчезло девять человек. И все молодые люди.
Меркер взял в руки первый альбом. Эти фотографии могли быть сделаны в рекламном агентстве для фирмы мод. С них улыбалась молодая красивая девушка в элегантном вечернем платье. В длинных черных волосах – красная орхидея. Украшения подобраны с большим вкусом, и вообще она производила впечатление человека, который прекрасно знает, что хорош собой, и поэтому ему доставляет удовольствие позировать перед фотообъективом.
Под снимками, тщательно пронумерованными, дата и время съемки. И подпись: «Имя неизвестно».
– Леди китаянка, – выдавил из себя доктор Мэй. – Красавица…
– И во время съемки она, можно сказать, была уже мертва! – Доктор Меркер перелистал несколько страниц. – Смотри! Она же – неделю спустя!
Красавица лежала под белоснежной простыней. Она еще нисколько не потеряла своей привлекательности, улыбка была по-прежнему обворожительной – для непосвященных, не знавших, что это всего лишь маска. Но на цветном снимке было уже отлично видно, как изменился цвет кожи… она отливала желтизной. Разложение печени прогрессировало.
Под этими снимками – краткий полицейский отчет с датой и примечанием: «Убийца продолжает молчать и улыбаться».
Тогда, три года назад, после первого подобного убийства, полиция тоже считала улыбку чем-то чудовищным и настолько важным, что об этом следовало сделать запись в протоколе.
Десять дней спустя: красавица в коме. Цвет коричневато-желтый. Щеки впали. Но на губах все та же улыбка.
Через тридцать дней – смерть. С улыбкой…
– От этой улыбки я чуть умом не тронулся, – хрипло проговорил доктор Мэй. – Мэйтин смотрела на меня молча, глаза ее блестели, а я-то уже знал: она хочет меня убить! Что-то приказывало ей – убей своего отца! И при этом она постоянно улыбалась. – Мэй покачал головой. – Нет, этой леди я не знаю.
Следующий случай. Все как и в предыдущем. Невнимательный человек мог бы даже спутать эти снимки. Вторая девушка прожила три недели, молча принимала пищу, вела себя вежливо и тактично – и так же незаметно ушла из жизни.
Перелистав несколько страниц, доктор Мэй покачал головой:
– Нет, Фриц, ее я тоже не знал.
– Номер три. Ровно два года назад. У нее все шло куда скорее. Умерла через пять дней.
– Не знаю, – глухо проговорил доктор Мэй,
– Семь плюс один – восемь. А с девятым что?
– Ему удалось бежать, и с тех пор о нем ни слуху ни духу.
– Не хотел бы я оказаться на месте Тиня, – тихо проговорил доктор Мэй. – От такой серии с ума сойдешь.
– Тиню кажется, что от этой девятки можно перебросить мостик к улыбчивым убийцам. Все убийства этих мужчин были так же бессмысленны, как и смерти девушек. Нет никаких видимых мотивов, жертвы – никому не известные люди, в основном иностранцы, китайцев всего двое. Никто из убийц не проронил ни слова, кто они – черт их знает, и все моложе двадцати пяти! В одном случае Тинь, поставив на карту свою карьеру и заранее смирившись с возможными последствиями, применил древнекитайский метод допросов – в звуконепроницаемой подвальной камере. И чего он добился? Парень орал, как безумный, чуть свои легкие не выплевал: «Что я такого сделал? Я ничего не знаю! Я никого не убивал! Нет, не убивал!» И больше ничего. Тинь сдался.
– А я верю этому человеку, – тихо проговорил доктор Мэй. – Никто из них не ведал, что творил! – Он взял альбом. – Давайте пройдемся…
При виде третьего убитого доктор Мэй откинулся на спинку стула, закрыл глаза и приложил ладонь ко лбу.
– Лу Фэйдун, – сказал он. – Ходил с Мэйтин в одну школу, приучился к героину и однажды исчез. Его мать умерла в прошлом году, а отец до сих пор живет на джонке. У его сестры сампан с овощами, она обслуживает богатые жилые джонки.
– Боже мой, мы напали на след… – пробормотал доктор Меркер. – Тинь не зря рассчитывал на вас!
После этого они не стали больше столь пристально вглядываться в каждый снимок. В третьем альбоме доктор Мэй снова закрыл глаза ладонями – это он увидел четвертую убийцу.
– Ли Ханхинь. Ее родители утонули во время большого тайфуна, второго августа тысяча девятьсот семьдесят девятого года. Волны высотой в несколько метров срывали суда с якорей, подбрасывали в воздух сампаны и джонки. Кромешный ад! И вскоре после этого Ли исчезла. Кого это здесь заботит? Переселилась на сушу и пошла по рукам, вот что обычно думают. Для «водных китайцев» суша – место проклятое. – Доктор Мэй несколько раз кивнул. – Да, это Ли! Ошибки быть не может. Она собиралась стать танцовщицей на прогулочном судне.
– А стала убийцей… или жертвой преступного мира Коулуна или Гонконга. После совершенного убийства она прожила всего девять дней. Мэй, мы должны немедленно сообщить Тиню!
– Нет! – жестко возразил Мэй.
– То есть как? Ведь мы просто обязаны!
– Я обязан отомстить за смерть Мэйтин. Полиция на это способна? Чего она добьется с помощью нашего сигнала? Они блуждают во тьме и все и всех пугают своими формальностями. А противник посмеивается и успевает скрыться! У нас, Фриц, другие способы борьбы…