Смерть и Золотой человек
Шрифт:
— Вы понарошку швырнули мисс Клаттербак в люк? Она еще придет или пропала насовсем?
— Зачем вы ее так связали? Это и был индийский фокус с веревкой?
— А кляп зачем?
— У нее правда в сумочке была спрятана бутылка джина?
— Почему она не вышла из-за барной стойки, как вы говорили?
— Видите ли, сынок, что-то не заладилось с заклинанием. На таких вредных старых гиен очень трудно навести порчу. Вам кажется, что вы их поймали, а они ускользают. По-моему, сейчас она на полдороге домой.
— Вы научите нас наводить порчу?
— Ну
— Откуда вы взяли столько цветных лент, которые извлекли из-под жилетки у того джентльмена? Вы спрятали их заранее в рукаве?
Но и девочками тоже нельзя было пренебречь.
— Пожалуйста, мистер Кафузалум, дайте ваш автограф! Вот моя тетрадка!
— И мне!
— Конечно, куколка. Только в другой раз. Спускайтесь вниз, вас ждут мороженое и торт.
— Пожалуйста, мистер Кафузалум! Прошу вас, распишитесь вот здесь.
— Ну хорошо, куколка: вот, пожалуйста. А теперь — прочь!
— Спасибо огромное, мистер Кафузалум. До свидания!
Холл звенел ребячьими голосами.
Г. М. стоял наверху, уперев кулаки в бедра, и выжидал, пока последний маленький гость спустится вниз. Затем он вперевалку подошел к Нику и мистеру Нейсби.
— Ларкин вас разыскал? — осведомился Ник.
— Угу. Похоже, я немного все запутал, да? Подождите здесь. Сейчас вернусь.
Боковым коридором он прошел в свою спальню. Когда через пять минут он вернулся, все следы Великого Кафузалума исчезли, кроме неуклюжего фрака. Во рту он катал незажженную сигару; лицо исказила горькая гримаса.
— Вы никак не могли предотвратить этого! — сказал Ник.
— Да. И вы тоже.
— Я все время твержу себе то же самое, — признался Ник, — но знаю, что лгу себе. Я должен был следить не за мистером Стэнхоупом; мы охотимся за самим дьяволом. Вечер! Развлечения! Все свидетели до одного мирно пребывают наверху. Охранник спит мертвым сном. Идеальная возможность — проще не бывает! — Он щелкнул пальцами.
Г. М. продолжал катать во рту сигару.
— Если что-либо способно вас утешить, сынок, то я добыл последнее доказательство.
— А! Я так и думал. Никаких сомнений?
— Ни тени, сынок.
— Значит, все сходится, — заявил Ник. — Я готов рискнуть и произвести арест, если вы меня поддержите.
Г. М. кивнул. Потом снова отошел от них и направился к спальне Дуайта Стэнхоупа. Он отпер дверь, вошел, отсутствовал две минуты и после того вышел. Когда он вернулся на площадку, на лице его застыло еще более непреклонное и горькое выражение.
— Я вас поддержу, — ответил он. — Знаете ли… — сигара перекатилась в другой угол рта, — я говорил, что существует такая вероятность, но кто, черт побери, предполагал, что он действительно попробует! Что ж, сделанного не вернешь. — Его широкое лицо разгладилось. — Все как-то складывается. Зато я имел удовольствие избавить семейство Стэнхоуп от чумы…
— Вы имеете в виду мисс Клаттербак?
— Да. Чума, повторяю, такого сорта, которая портит Англию. Поэтому сейчас мы можем избавиться от вредителя другого рода, который встречается так же часто
Буллер Нейсби, успевший надеть котелок, неподвижно стоял у мраморной балюстрады. И Г. М., и Ник, казалось, забыли о нем. Он откашлялся.
— Они… там, наверху… уже слышали?
— Нет, — сказал Г. М.
— Тяжелая будет новость.
— Разумеется. И для одной из них тяжелее, чем для остальных.
— Кто же скажет им?
— Никто пока не собирается, — ответил Г. М. — Прежде чем они узнают, мы заставим всех поломать голову над проблемой змеи. К тому времени найдется какой-то выход. Я надеюсь.
— Молодой Дуайт любил своих родных, — сказал мистер Нейсби.
— Да! — заревел Г. М. с неподдельной яростью. Вынув изо рта сигару, он что было сил хлопнул ладонью по балюстраде. Снизу слышался возбужденный гул ребячьих голосов, эхом отражавшийся от мраморных стен. — Вот именно! — продолжал Г. М. — Он любил своих родных, из-за чего его и убили. Если бы этот скрытник доверился хотя бы кому-нибудь — кому-нибудь! — хоть на долю секунды, он бы сейчас не лежал там мертвый. Но что толку сокрушаться о сбежавшем молоке? Оплакивать больше некого. Пошли, сынок. А дверь пока лучше запереть.
Мистер Нейсби облизнул губы.
— Вы хотите всем рассказать?
— Да, таков был мой замысел.
Буллер Нейсби едва заметно дернулся.
— Сэр, я старинный друг семьи…
— Угу. Более того, если мне правильно сообщили, самой значимой уликой в деле стала одна реплика, сказанная Дуайтом Стэнхоупом в четверг вечером и обращенная к вам. Хотите пойти с нами и посмотреть финал? Во имя Господа, предупреждаю вас, это действительно финал!
Мистер Нейсби колебался всего минуту.
— Я пойду с вами, — заявил он.
Глава 20
— Ах! — вскричала Кристабель. — Мне не хватает Великого Кафузалума! Я полюбила Великого Кафузалума — особенно после того, как он блестяще избавился от мисс Клаттербак!
— Да. — В голосе Бетти послышались нотки озабоченности. — Но она перепугана до смерти! Макговерну пришлось везти ее домой в санях. Она говорит, что подаст на Г. М. иск в суд о возмещении ущерба.
— И подаст, — кивнула Элинор. — Старая стерва получила то, что заслуживала, вот и все.
— Кстати, — вмешался Г. М. таким странным тоном, что все посмотрели на него, — если у вас есть время, я хотел бы поговорить еще кое о ком.
В домашнем театре их осталось совсем немного.
Горели только настенные светильники за стеклянными призмами, освещая помещение желтым светом; в зале царила таинственная полутьма. Сваленные в кучу складные стулья являлись наглядным свидетельством вторжения и исхода. Из-под ковра придется потом долго выметать кусочки фруктов и ириски. Кто-то потерял ленту. Сцена оставалась в темноте, несмотря на распахнутые кулисы, за которыми в беспорядке громоздился реквизит иллюзиониста.
В кресле в заднем ряду с удобством развалилась довольная, ликующая, усталая Элинор. Бетти прибиралась в баре.