Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн
Шрифт:
Американец взглянул на Форнлея точно так же, как когда-то посмотрел на Ричарда и Френсис, повстречав их в Пятиугольной башне. Это был спокойный, внимательный, несколько обескураживающий своей откровенностью взгляд, но Форнлей, подобно Майлсам, сделал вид, что не заметил его. Он сел возле них и начал разговор. Форнлей оказался веселым общительным собеседником. Френсис наблюдала за настроением ван Кортлендта; через полчаса она почувствовала, что Форнлей всецело завоевал его благосклонность. Облегченно вздохнула, она считала себя ответственной за то, что Форнлей появился у них за столом.
— Где ваш друг? — спросил Ричард, когда поутих шквал взаимных вопросов и восклицаний и в разговоре наметилась первая пауза.
— Тони? О, надеюсь, он появится со дня на день. Поэтому-то я и оказался в Инсбруке. Знаете, мы поехали в Прагу, и власти не очень-то обрадовались нашему появлению. Да, там трудновато. Пришлось нам расстаться, я отправился сюда, а он остался там разбираться со своими делами.
Упоминание о Праге заинтересовало ван Кортлендта.
— У вас появились осложнения? — спросил он.
Форнлей кивнул.
— Небольшие. — Он видел, все ждали его объяснений. Было трудно игнорировать светящееся в из глазах любопытство.
— Тони в опасности? — спросила Френсис. По крайней мере, она дала ему возможность сказать нет и прервать разговор.
— Дело в том, что он разыскивает одну девушку.
Ван Кортлендт переглянулся с Ричардом.
— Это так трудно? — улыбнулся американец.
— Святое дело, — согласился Ричард.
— Есть затруднения, — сказал Форнлей. — Она дочь профессора, который не в чести у нового режима.
— Не рассказывайте, если не хотите, — сказала Френсис.
— Отнюдь нет. Наоборот, хочется с кем-то поделиться. Вы не представляете, какая это тягость, держать что-либо в сердце и не иметь возможности кому-то все выложить. Две недели я ждал этой минуты… Бог видит, история проста и достаточно невинна. Тони забеспокоился об этой девушке, когда узнал, что ее отца сняли с работы. Они повстречались прошлым летом в Англии, и с самого мая он собирался поехать в Прагу узнать, как она там. Думал на ней жениться и увезти ее как английскую подданную. Вот мы и очутились в Праге. Для нас, англичан, это было не особенно приятно. — Он задумался. — Стало ясно, что и меня втянут в эту историю, а девушки след простыл. В конце концов он решил, что лучше ему одному заниматься этим делом. Он лучше меня владеет собой. Вот поэтому я здесь, жду приезда Тони и его девушки. Буду ждать до конца июля.
— А что если он не появится до конца июля? — спросил ван Кортлендт.
— Будет погано. Придется возвращаться в Прагу.
— Хотелось бы к вам присоединиться.
— Да? — радостно воскликнул Форнлей. — Предупреждаю вас, дело опасное. Удовольствие не из приятных. Чехи подозрительны, немцы нетерпимы. Я вовсе не обвиняю чехов. Понимаете, время такое, из-за этой девушки вас начнут преследовать. Тони втравил меня в эту историю.
— Вы знали ее?
— Видел фотографию. Тони кое-что рассказывал. Кажется,
— Видимо, она скрывается со своим отцом, — предположила Френсис.
Форнлей посмотрел на нее. Серые глаза стали холодными, засверкали.
— Ясное дело, ее нету в живых, — просто сказал он. Подобная простота вызывает оцепенение. Френсис закурила и заметила, что ван Кортлендт по-иному посмотрел на Форнлея. Видимо, его первоначальное впечатление начало изменяться.
Ричард заказал пива и кофе для Френсис.
— Мы завтра уезжаем, — сообщил он, — в Пертисоу.
Френсис закрыла глаза, попробовала успокоиться. Трудно было избежать в разговоре рискованных поворотов.
— Завидую вам, — сказал Форнлей. — Хорошее место. Горы, озеро и обилие воздуха. По крайней мере, так было четыре года назад. Полагаю, так и осталось: маленькие деревушки дольше городов сохраняют свою самобытность, а горы и леса не меняются.
— Я тоже завидую, — поддержал его ван Кортлендт. — Все лето провел за ресторанными столиками. Впрочем, лазание по горам не мое пристрастие. Никогда не понимал, зачем люди взбираются на вершину, если после этого им не остается ничего другого, как снова спуститься вниз. По-настоящему мне нравится плавание. Но не было возможности заняться им этим летом.
— В таком случае почему бы вам не выкроить несколько дней и не провести их с нами?
Ван Кортлендт и Форнлей изумились.
— Похоже, для вас это труда не составит, — продолжал Ричард.
Форнлей и ван Кортлендт задумчиво посмотрели друг на друга. Оба, наверное, размышляли, не потеряет ли до утра эта мысль своей привлекательности.
— Мне это предложение по душе, — сказал американец.
— Вроде, хорошая идея, — вторил ему Форнлей.
— Мне здесь кое-что надо сделать. В это все упирается, — подытожил ван Кортлендт.
— Да и я боюсь нарушить вашу компанию, — закончил Форнлей.
Оба посмотрели на Френсис. Та потягивала кофе, невозмутимо произнесла:
— Ричард никогда ничего не предлагает ради красного словца. Если он кого-то приглашает, значит, рассчитывает, что его приглашение будет принято. — Она улыбнулась и добавила: — Думаю, это было бы здорово.
— Да, — согласился Форнлей.
— Что ж, вечер удался, — сказал ван Кортлендт. — Будет жаль, если мы больше не соберемся. Вот разделаюсь с делами и тогда приму ваше предложение.
Последнее слово сказал Ричард.
— Мы проведем там неделю; если не дождемся вашего приезда, позвоним и сообщим вам. Смотрите, приезжайте в любое удобное вам время. Будем вас ждать. Я пока не знаю, где мы остановимся. Давайте договоримся, в Почтовой гостинице; в Австрии в каждой деревушке есть Почтовая гостиница. Если вам не удастся приехать, тогда, надеюсь, увидимся в Лондоне.
Они поднялись и направились к выходу. Ресторан почти опустел; видимо, они и понятия не имели, сколько было времени. Прощание оказалось исключительно сердечным. Сидевшая за кофе Френсис недоумевала, какое же количество пива надо потребить, чтобы прощаться с таким энтузиазмом. Она посмотрела вслед ван Кортлендту и Форнлею, которые, уходя, продолжали о чем-то оживленно беседовать.