Смерть или слава

Васильев Владимир Николаевич

На душе было как-то не так. Не то чтобы гадко, а как-то неспокойно, что ли. Я глушил чувство вины, но оно продолжало помаленьку грызть. Особенно грызла досада за пацана-Борьку – если уж сделал его сиротой, надо было хоть защитить. Волчье время, так его через это самое…

Так я и досидел до конца ночи. То проваливаясь в чуткое забытье, то просыпаясь и приникая к экранам. Но до утра нас не трогали. К счастью.

Очередной раз проснулся я от вызова видеофона – он прозвучал в тишине с эффектом разорвавшейся бомбы. Меня подбросило в кресле, а рука

мгновенно нашарила на поясе бласт.

Экраны стали не черными, а светло-серыми: снаружи рассветало и инфрадатчики сами собой отключились. Скользнув по экранам взглядом, я дотянулся до видеофона. И почему-то ответил без изображения, только голосом.

– Ну?

– Рома?

Я облегченно вздохнул: говорил Риггельд. Его немецкое придыхание ни с чем не спутаешь.

– Фу, – расслабился я. – Это ты.

И включил изображение – рядом с пультом сгустилась голограмма и одновременно зашевелились три передающие камеры, отсылая Риггельду мою картинку. Савельев, полусонный, в кресле.

Рядом незаметно и вкрадчиво оказался Чистяков, а спустя секунду из-за ширмочки выпорхнула радостная Юлька.

– Курт! Ты жив?

– Скорее да, чем нет, – философски ответил Риггельд.

Юлька вымученно улыбнулась – не знаю уж, на чем она держалась все это время. Я встал и усадил ее в кресло перед пультом.

– Ты где, Курт?

– В Новосаратове. Смагин прилетел?

– Да, – ответил я. – С Янкой. Вот он.

Смагин, несколько утративший ночную бледность и приятно порозовевший, шагнул в передающую зону и сделал Риггельду ручкой.

– На нас нападали, Курт. Ночью.

Риггельд помрачнел. Я продолжил:

– С нами американер один был… и пацан малолетний. Их захватили. А мы все уцелели, слава богу. Хотя, какая к черту слава…

Набожные американеры, наверное, отчитали бы меня потом за эти слова.

– Сколько вас? – спросил Риггельд, стараясь отсечь эмоции.

– Я, Юлька, Чистяков, Смагин и Яна. Пятеро.

– Хаецкие, значит, не объявились…

– Не объявились. А что в Новосаратове? Как оборона? Я слышал, вчера там стрельба стояла до неба…

– Новосаратов, Рома, пуст. Кажется, я тут единственный живой. Впрочем, мертвых тут тоже нет. Пусто.

– Как пусто? – не понял я.

– Вообще. Никого, только собаки бегают. И на космодроме та же история, и в фактории, и в директорате. Я впервые в жизни увидел пустой «Меркурий».

Я переваривал услышанное. Значит, чужие действительно собирались наловить пленных. Я только не ожидал, что пленить они вознамерились всю Волгу.

– Как же ты уцелел? – спросил Чистяков.

– Я только что приехал, – Риггельд кашлянул в кулак. – По правде говоря, я заглянул по дороге в Сызрань – поселок тоже пуст. Но там я решил, что жители попрятались, в горы ушли, или еще куда. Однако тут, в Новосаратове…

Риггельд с сомнением покачал головой.

Ну дела! Я совершенно растерялся. События во-первых просто не укладывались у меня в черепушке, а во-вторых, даже если получилось бы их туда упаковать, представлялись совершенно

недоступными разумению. Моему скромному разумению рядового старателя-волжанина.

– Дуй-ка ты к нам, – сказал я Курту. – Я пока не в состоянии сообразить что к чему…

– А, может, лучше мы в город дунем? – предположила Юлька. – Раз уж все равно кораблей лишились. Да и отнимать их у нас теперь, кажется, некому.

Смагин ревниво шмыгнул носом, а я ненадолго задумался, старательно вызывая свое упрямое чутье. Не знаю, получилось это или нет, но что-то мне подсказывало: если и оставили чужие на Волге патрульные группы, то шастать они скорее всего станут в окрестностях Новосаратова. Если уж им понадобилось так много людей, они и нас, пожалуй, с удовольствием отловят. А я к ним в лапы сам отправляться отказываюсь. Дудки!

– Дождемся хозяина, – вздохнул я. – Подумаем… Куда нам спешить?

– Ладно, – Риггельд кивнул. – Еду. На всякий случай, я заберу отсюда видеомодуль и подключу в вездеходе. Номер… – он протянул руку куда-то вправо, повозился с новеньким автомобильным модулем связи, распечатал его, и спустя несколько секунд сообщил номер дозвонки.

– А где это ты? – спросил Смагин подозрительно. – Откуда звонишь?

– Из «Техсервиса». А что?

Смагин оживился:

– Слушай, захвати там фронтальную батарею для «Киева», а? Моя ни к черту, а денег ква… Раз уж все равно нет никого…

Риггельд усмехнулся в усы:

– Ладно. Тебе «два-эс» или «два-ха»?

– Все равно. Но лучше «два-ха», у нее стабилизатор двухмегаваттный…

– Понял. Ждите.

И Риггельд отключился.

Я покосился на продолжающие светлеть экраны-обзорники, и легонько крутанул Юльку вместе с креслом.

– Не кисни, отчаянная! Как спалось?

– Одиноко! – огрызнулась Юлька. Но я видел, что на самом деле она в настроении. Наверное, это из-за Риггельда.

М-да. Остается только вздохнуть – тоскливо и печально. С подвыванием.

– Слушайте… – протянул я, озадачиваясь. – Риггельд уже в Новосаратове. А вчера был где-то аж за Землей Четырех Ветров. Это ж сколько он за ночь отмахал! Или он на звездолете? Да нет, вроде, на вездеходе он…

– Подумаешь! – отмахнулся Чистяков. – Автопилот включил, и спал всю дорогу. Над океаном-то… Сразу видно, что ты звездолетчик, и на вездеходе по Волге шастаешь редко.

Меня хватило только на вздох. Теперь придется шастать чаще, никуда не денешься. А вот на «Саргассе» своем – уже не придется. Увы.

– Пошли, Костя, наружу нос высунем… – предложил я. – Надо бы трупы чужих оттащить куда-нибудь. Как бы их дружки мстить нам не навострились…

По-моему, это называется «накаркать».

Впрочем, выйти наружу мы с Костей еще успели. Успели даже рассмотреть мертвых инопланетян – тех, что похожи на страусов, и мелкого, которого привезли в багажнике вездехода. Успели даже спровадить по парочке трупов в отвесные карстовые колодцы с водой – лучшей могилы для чужаков в самом центре Ворчливых Ключей и придумать трудно.