Смерть или слава

Васильев Владимир Николаевич

Он сунулся в кабину, содрал с креплений рацию и опустил ее прямо на известняк. Черный витой шнур тянулся от рации к приборной панели. Костя ловко отколупнул ногтем крышку-клавиатуру и щелкнул выключателем. Экранчик ожил, рация загрузилась, и мы все облегченно вздохнули. Возможно, изнурительный поход через карстовую равнину и не понадобится.

Но мы рано радовались. Гейт городской видеосвязи не отвечал. Просто не отвечал. Костя беспомощно поднял голову и взглянул на нас.

– Есть еще один гейт, –

сказала Яна достаточно спокойно, чтобы ее выдержке можно было позавидовать. – На космодроме.

– Ну, да! – понимающе фыркнул Чистяков. – Конечно! А коды доступа? Гейт-то служебный.

– Я знаю коды, – Яна являла собой воплощенное спокойствие. Даже не верилось, что вчера она теряла сознание.

Костя отвесил челюсть.

– Знаешь? Откуда?

– Откуда, – передразнила Яна, коротко взглянула на Смагина и потянулась к клавиатуре. – От Махмуда. Я же телеметристка. На станции наблюдения работаю… работала.

Но космодромный гейт тоже не ответил. Этого я и боялся – скорее всего, чужие обстреливали космодром. Вряд ли там что-нибудь уцелело.

– Ладно, – не сдалась Яна. – Есть еще гейт в директорате…

Она ловко набирала команды, и спустя несколько секунд мы услышали стандартный зуммер-приглашение. Вздох облегчения издали все пятеро. Эдаким шепчущим хором.

Но это всего полдела – выйти на городскую видеосвязь. Нужно еще дозвониться Риггельду. Янка настучала номер и мы стали терпеливо ждать ответа. Долго ждали. Почти минуту.

И Риггельд ответил. А мы дружно издали второй вздох облегчения. Второй за последние минуты – и какой по счету за сегодняшнее, богатое событиями утро?

– Привет, Курт! – поздоровалась Яна, глядя на экранчик. – Ты нас не увидишь, мы с машинной рации через гейт. – У нас целый ворох новостей. На тебе Савельева…

Курт с экранчика с интересом глядел, казалось, прямо на меня. И я начал:

– Ну, во-первых, твоего бункера больше нету. Есть большая вонючая воронка размером с пару баскетбольных площадок. Это раз. А во-вторых, смагинский «Экватор» тоже… того.

Я на всякий случай покосился на Юру, но за человека с такими глазами, как у него сейчас, можно было не опасаться. Даже упоминание о потерянном корабле не сломит его теперь.

– И на закуску самое веселое: мы тут застряли. Есть вездеход, но он полужареный и вдобавок фронтальная батарея у него сдохла. Еды – ни крошки. С водой проще, воду можно найти.

– Батарея есть у меня, – сказал Риггельд спокойно. – Вы же заказывали. В багажнике лежит.

– Если здесь будет твой багажник, – рассудительно заметил я, – то на хрена нам батарея?

– Тоже правильно, – оценил мой мрачный юмор Риггельд. – Ладно. Не паникуйте, я вас подберу. Если чужие не помешают.

– А что чужие? – сразу насторожился Костя.

– Шныряют над городом. Здоровые

такие корабли, пятиугольные.

– Здесь такие же побывали… – вставил я. – Ты там поосторожнее.

– Не учи, – лицо Риггельда смягчилось. – Я старый контрабандист… В общем, идите потихоньку от бункера на северо-восток, в сторону Новосаратова. Увидите чужих – прячьтесь, там есть где. Я найду вас в любом случае.

– Хорошо, – я кивнул. – Только ищи получше.

– Рома, – спросил напоследок Риггельд. – Как там Юлька? С ней все в порядке?

– А ты у нее сам спроси, – сказал я и уступил место перед рацией.

Не нужно быть особым знатоком человеческих душ, чтобы понять: Юльку этот вопрос очень обрадовал. И очень поддержал. Ей нужен был этот вопрос, и именно от Курта Риггельда.

Вот только меня это не очень радовало, если честно. Но… видно, так уж распорядилась судьба.

– Я в порядке, Курт. И я жду тебя. Будь осторожен, – попросила Юлька тихо.

– Вы тоже, – сказал Риггельд бесстрастно. – Bis bald, Liebes…

– Bis bald, Kurt…

И Риггельд отключился.

– Какая сцена! – вздохнул Чистяков. – Я прослезился.

– Да ну тебя, – отмахнулась Юлька и впервые за сегодня улыбнулась.

– Он завидует, – предположила Яна. – Завидуешь ведь, землерой?

– Завидую, – ничуть не смутился Чистяков. – Так всем и рассказывать буду: «…и прослезился.» Или нет, лучше так: «Я плакаль.»

– Ладно, – сказал я. – Потопали. Костя, что можно захватить из твоей развалины?

– Да ничего, – вздохнул Костя. – Рация без батареи – мертвый груз. А больше ничего тут и нету…

– Вообще это глупо, – подал вдруг голос Смагин. – Уходить отсюда. От вездехода, от связи. Зачем?

– Затем, – буркнул я. – Подальше от этой воронки. Пошли, пошли, время идет.

– Вы идите, – сказала Яна, беря Юльку под руку. – Мы вас сейчас догоним.

И мы пошли. Груженые только бластами, как любой взрослый волжанин, и роем разнообразных мыслей в довесок.

Жизнь продолжала преподносить нам сюрпризы – да и как без сюрпризов после такого крутого поворота в судьбе целой планеты? Лавина, вызванная нажатием безобидной с виду маленькой кнопки ширилась и набирала силу. Кто знает, какой она станет на пике мощности?

– Слушай, дядя Рома, – оторвал меня от раздумий Костя Чистяков. – Откуда ты, черт побери, все заранее знаешь? Как ты понял утром, что сейчас прилетят чужие?

Я протяжно вздохнул. Как? Действительно – как? И, пользуясь отсутствием девчонок, объяснил по-простому:

– Есть у меня в жопе специальный барометр. Понятно? Кстати, утро еще не закончилось.

Чистяков только головой сокрушенно покачал.

По-моему, у него барометра нет.

Нигде.