Смерть императору!

Скэрроу Саймон

Хотя Катон был доволен их настроем, он знал, что даже если цитадель друидов на острове Мона будет разрушена, в высокогорьях к северу все еще есть племена, которые остаются непримиримо враждебными Риму и окажут энергичное сопротивление, когда легионы выступят против них. Хотя вторжение началось семнадцать лет назад, племена Британии все еще оказывали сопротивление, и он задавался вопросом, наступит ли когда-нибудь время, когда провинция будет знать спокойствие мира и процветания. А пока что, судьба провинции решалась императором и его советниками. Их решение вполне может зависеть от исхода предстоящей кампании. Победа даст провинции передышку,

а поражение или затянувшийся конфликт могут склонить чашу весов в пользу тех политиков, которые агитируют за отказ от Британии. Итак, Катон согласился с оптимизмом своих товарищей и высказал слова ободрения тем молодым трибунам, которые искали его у костра, чтобы спросить совета у опытного ветерана.

Он улыбнулся. Он прослужил так много лет, что трудно было вспомнить, каково это быть новичком. Неопытный и встревоженный юноша, дрожащий от холода и дождя, приютившийся в каструме Второго легиона, в эти дни был для него чужим и незнакомым. Действительно, сейчас ему было примерно столько же лет, сколько было Макрону, когда они впервые встретились. Он помнил, с каким нервным уважением относился он когда-то к своему ближайшему другу и товарищу. Проблески седины у Макрона и беловатые шрамы на конечностях и лице придавали ему устрашающий вид. Катона забавляла мысль о том, что он и сам теперь стал такой же фигурой почитания у рекрутов и окружающих его молодых офицеров. У него определенно было столько же шрамов, сколько когда-то было у Макрона, и от него исходил такой же вид опытного воина.

Воодушевленный этой мыслью, он снова погнал лошадь вперед, направляясь к узкой тропинке, пересекавшей ров и ведущей в лагерь. Часовой у ворот встал у него на пути и поставил копье на землю.

– Стой! Назови свое имя и род деятельности!

Катон перекинул ногу через луку седла и спрыгнул на землю.
– Префект Квинт Лициний Катон. Меня назначили командовать Восьмой Иллирийской когортой. Он поднял небольшой тубус с письмом о назначении от Светония, чтобы показать печать пропретора.

Часовой вытянулся, оглядев его с ног до головы, прежде чем кивнуть и отойти в сторону.
– Вы можете пройти, господин.

Катон повел свою лошадь вперед. У дальней стороны сторожки он остановился, чтобы осмотреть аккуратные ряды торфяных и деревянных хижин и конюшен. Несколько больших зданий возвышались над центром лагеря. Отсутствие палаток указывало на то, что когорта находилась на позиции достаточно долго, чтобы построить зимовье. Недавняя оттепель превратила проходы между зданиями и чистую землю за валом в тропы грязи и луж, которые хлюпали под ногами, пока он шел к зданию штаба в центре лагеря.

Те люди на открытом воздухе почти не обращали на него внимания, когда он проходил мимо. Не имея никаких признаков своего звания, он мог бы сойти за простого посыльного или даже за штатского, пришедшего по какому-то делу. Он не пытался привлечь к себе внимание, довольствуясь мысленными заметками, проходя мимо деревянных и обмазанных бараков и складских помещений с черепичной крышей из коры. Парни находились в хорошей форме, начиная от молодых ауксиллариев со свежими лицами и заканчивая ветеранами с глубокими морщинами на лицах, и немногие казались либо слишком молодыми, либо слишком старыми. Предыдущий командир проделал хорошую работу по отсеву тех, кто мог не справиться с суровостью кампании в горах. Вопреки комментариям Макрона, похоже, не было никакой необходимости доводить Восьмую Иллирийскую до нужной формы.

Они выглядели крепкими и готовыми к действию ребятами.

Штаб и помещение командира образовывали три стороны открытой площади с самым большим зданием в центре. Катон подошел к привязи сбоку от входа и окликнул проходящего ауксиллария.

– Ты там! Ко мне.

Давно установившаяся властность в его голосе заставила последнего подбежать и отдать честь.

– Отнеси мою поклажу в помещения префекта, а затем расседлай, вычисти и накорми моего скакуна, прежде чем вернуться к своим обязанностям.

– Да, господин.

Они обменялись салютами, прежде чем Катон поправил тунику и плащ. Он вытащил меч и ножны из мешка и перекинул ремень через плечо, позволив оружию удобно повиснуть на боку, прежде чем снова застегнуть застежку плаща на плече. Затем он направился ко входу в самое большое здание.

Интерьер представлял собой открытую площадку, занимавшую большую часть пространства, с несколькими комнатами на каждом конце. Несколько людей работали за рабочими столами, уставленными восковыми табличками и свитками. Большая часть последних торчала из маленьких кожаных тубусов, и Катон узнал в них то, чем они были: военные завещания, ожидающие официальной печати, прежде чем их положат в сундуки с записями когорты для безопасного хранения. Большинство солдат составляли завещания перед тем, как отправиться в поход. Некоторые же предпочли не делать этого, возможно, опасаясь искушать судьбу, и, если они не вернутся, их личные вещи и снаряжение будут проданы их подразделениями, чтобы собрать средства для всех иждивенцев, которые у них были.

Катон подошел к опциону, сидевшему на табурете в конце ряда столов.
– Я ищу офицера временного командования.

– Центурион Галерий? Он в таблинии префекта.
– Опцион посмотрел на Катона, прежде чем продолжить.
– Какое тебе дело до центуриона?

– Я новый префект, - объяснил Катон, вручая письмо наместника о назначении.
– Квинт Лициний Катон принимает командование когортой.

Опцион поспешно поднялся со стула и вытянулся по стойке смирно.
– Да, господин. Я отведу вас прямо к центуриону. Сюда, господин.
– Он провел его к средней двери контор справа и постучал в дверь.

– Входите!

Опцион открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Катона. Таблиний префекта представлял собой скромное помещение около трех метров в ширину, с дощатым полом и освещенным окном в задней стене. Простой деревянный стол, несколько табуретов и несколько сундуков с документами составляли единственную обстановку. Широкоплечий мужчина с редеющими каштановыми волосами и темно-карими глазами оторвал взгляд от восковой таблички, которую рассматривал.

– Да?
– Его бровь слегка нахмурилась.
– Кто ты?

Катон снял крышку с кожаной трубки и сделал два шага к столу. Вытащив свиток внутри, он передал его центуриону.

– Я префект Квинт Лициний Катон, назначенный вместо префекта Рубрия.

Галерий кивнул, расправил документ и быстро прочел его, затем коснулся печати наместника.

– Похоже, с твоими полномочиями все в порядке, господин.
– Он протянул руку, и два офицера взялись за предплечья.
– Добро пожаловать в Восьмую Иллирийскую, префект Катон. Настоящим я отказываюсь от командования.
– Его тон был формальным и ровным.
– Я прикажу убрать стол и немедленно отнести мои бумаги в мой старый таблиний, господин.