Смерть императору!
Шрифт:
– Что насчет него?
– Прокуратор указал на Макрона.
– Центурион Макрон нам хорошо известен, и царица ему доверяет. Он может оставить свой меч при себе.
– Помни, что я сказал за воротами, - пробормотал Макрон.
– После тебя, прокуратор.
Дециан шел под дубовой перемычкой, украшенной резными изображениями лошадей, оленей и других животных. Интерьер был тускло освещен тем, что осталось от дневного света, проникающего сквозь окно в дальнем конце, и оплывшими, дымящимися сальными свечами, пламя которых мерцало в железных жаровнях, стоявших вдоль боковых стен. Под дальним окном
– Приветствую вас, римляне, именем моего народа, - объявила она ровным тоном.
– Подойдите и объясните цель вашего присутствия в моей столице.
Макрон шагнул вперед, а Дециан, поколебавшись, последовал за центурионом, за его плечом.
Когда они были в трех метрах от помоста, двое стражников царицы выступили вперед, таким образав указав им на то, что им следует остановиться. Макрон официально склонил голову.
– Ваше Величество.
– Центурион Макрон, я разочарована, увидеть тебя в компании прокуратора.
В ее тоне была нотка обиды, и Макрон ответил с некоторой долей вины.
– Поверьте мне, я предпочел бы не быть в его обществе, но наместник приказал мне обеспечить ему эскорт.
– Насколько я поняла, ты уволился из армии.
– Да, я в отставке, но я все еще в резерве, как и люди, составляющие эскорт. Наш долг и обязанность ответить на призыв, если наместнику потребуются самые последние подкрепления.
– Значит, ему не хватает людей, - размышляла Боудикка и обратила внимание на Дециана.
– Прокуратор, объясни свое присутствие здесь.
Дециан сделал полшага вперед, чтобы встать рядом с Макроном, и попытался набрать воздуха, чтобы выглядеть величественно, но преуспел лишь выпячивании чрезмерной надменности.
– Царица Боудикка, ты знаешь, почему я здесь. Я пришел забрать оставшуюся часть дани, оговоренной на церемонии принесения клятвы верности Риму. Моя цель ясна, также как и твоя обязанность – заплатить оставшуюся сумму серебром или имуществом.
Боудикка наклонилась вперед.
– Моя первая обязанность – заботиться о благополучии моего народа. Только когда этот долг выполнен, я обязана уважать свой союз с Римом.
– Правильный термин – верность.
Те, кто сидел и стоял рядом с ней и понимал латынь, вздрогнули от ответа Дециана, а мгновение спустя остальные сделали то же самое, как только им перевели значение слова.
– Это было не очень умно, - сказал Макрон достаточно громко, чтобы его услышал другой римлянин.
– Мы здесь не для того, чтобы испытывать их терпение своей грубостью. Будь осторожен со своими словами.
Поскольку день снаружи продолжал смеркаться, сияние волос Боудикки померкло, и Макрон смог четче разглядеть детали ее лица. Он увидел, что иценская царица холодно улыбается в момент ее ответа.
– Мой народ подписал договор о дружбе с Римом, а вы считаете нас слугами.
– Вы подписали договор, который гарантировал, что Рим защитит вас от ваших прошлых врагов в обмен
– Это пустое соглашение, прокуратор. От каких врагов нас защитил бы Рим? Вы уже покорили всех, с кем мы когда-либо сражались на этих землях. Единственная защита, в которой мы нуждаемся, это от таких людей, как ты, которые грабят наши земли под тем предлогом, что вы защищаете нас.
– Как бы то ни было, условия договора, который вы добровольно заключили, ясны и должны быть полностью соблюдены.
– Добровольно!?
– Боудикка усмехнулась.
– Рим пришел к нам с ультиматумом – подпиши договор или будь уничтожен.
– Тогда ваши люди сделали мудрый выбор и подписали.
Макрон решил вмешаться.
– Ваше Величество, это был длинный день и утомительный марш для прокуратора и его людей. Могу я смиренно попросить разрешения разбить лагерь на ночь? Мы можем начать переговоры утром со свежими мыслями.
Дециан сердито посмотрел на Макрона.
– Я думаю...
– Заткнись, - тихо прошипел Макрон.
– Не думай. Не разговаривай. Просто будь спокойным.
Боудикка просидела с каменным лицом несколько ударов сердца, прежде чем кивнула.
– Очень хорошо. Ваш прокуратор так устал, что стал забываться. Возможно, он будет более склонен обращаться ко мне в манере, которая подобает моему царскому рангу, когда у него будет возможность отдохнуть. У вас есть наше разрешение разбить лагерь рядом со столицей. Вы можете вернуться, чтобы продолжить переговоры утром.
– Она махнула рукой в сторону входа в дальнем конце зала.
– Ваше присутствие более не требуется.
Макрон повел Дециана вперед.
– Пошли.
Уходя, они не оглянулись, и только когда двое римлян были уже на полпути к ограде, прокуратор сердито обратился к Макрону.
– О чем, фурии тебя растерзай, ты думаешь, когда позволяешь себе так со мной обращаться перед этой сучкой-варваршей?
Макрон повернулся к нему, ткнув пальцем в грудь.
– Еще раз скажешь что-нибудь подобное, и я выбью тебе зубы. Слушай, дурак. Я знаю царицу лучше любого римлянина в Британии. Достаточно хорошо, чтобы знать, что если ты зайдешь слишком далеко, то ты пожнешь бурю. Тем более у нее был такой взгляд в ее глазах, который я не видел раньше. Говорю тебе, мы все в большой опасности, все мы. Имей это в виду, когда ты будешь с ней говорить завтра и будешь держать в голове долбанную цивилизованную лексику. А теперь заберем наших людей отсюда и разобьем лагерь, пока она не передумала.
*************
ГЛАВА ХVIII
Макрон провел весь следующий рассвет, беспокоясь о возобновлении аудиенции с царицей Боудиккой. Он предупредил Дециана, чтобы тот тщательнее подбирал слова при следующей беседе с ней. Прокуратор послал своего раба принести из его личных вещей в обозе кувшин с вином и сильно напился, чтобы побороть разочарование от того, что ему не удалось поставить иценскую царицу на место. Ее поведение раздражало его, потому что она была варваром и женщиной. Он также был разгневан резкими словами Макрона и его пренебрежительным отношением.