Смерть императору!

Скэрроу Саймон

Аттал вывел на помост тех, кто расправился с двумя воинами. Боудикку схватили за руки и потащили в центр зала. Одна из ее дочерей закричала, но ее удержал седовласый советник. Другие ицены яростно кричали и жестикулировали, но держались на расстоянии от окруживших их людей с мечами.

Желудок Макрона сжался в тугой узел, и он почувствовал тошноту, когда мимо него провели Боудикку. Их взгляды встретились, и он беспомощно покачал головой, пытаясь показать, что не знал о планах Дециана. Она оскалилась в ответ и плюнула ему в лицо. Он поморщился, когда мокрота попала ему на щеку и бровь, и испытал такое унижение, какого никогда прежде не знал, сопровождаемое

отвращением и стыдом за действия прокуратора и собственное бессилие что-либо сделать, чтобы остановить их.

Телохранители Дециана оттаскивали дочерей Боудикки от свиты, стоявшей за троном. Макрон видел, как двоих бриттов, включая старшего советника, били плашмя мечами, чтобы отогнать их назад, а девочек схватили за волосы и стащили с помоста, чтобы они присоединились к своей матери под охраной в центре зала. Аттал отдал приказ своим людям отступить, а затем построиться вокруг заложников.

Дециан улыбнулся.

– Думаю, на этом переговоры закончены. Макрон, подними сундук.

Макрон покачал головой.
– Сделай это сам, или пусть кто-нибудь из твоих головорезов сделает это. Я в этом не участвую.

– Ты действительно так думаешь? Думаешь, те люди считают, что ты чем-то отличаешься от меня? Перестань вести себя как романтический идиот, Макрон. Ты – римский офицер. Ты дал клятву служить Риму и тем, кто имеет над тобой власть. То, что здесь происходит – это воля Рима, и ты не только соучаствуешь в ней, но и обязан ее защищать. А теперь подними этот долбанный сундук, или я заставлю одного из этих варварских подонков, чтобы он сделал это за тебя.

Ярость Макрона неуклонно нарастала в нем, все более скручиваясь и напрягаясь, как торсионные канаты баллисты. Ему потребовалась каждая крупица самообладания, чтобы не дать себе задушить прокуратора. Стиснув зубы, он нагнулся, чтобы поднять сундук, и сунув его под левую руку, оставив руку с мечом свободной.

– Аттал, отправляемся в путь, - приказал Дециан.

Когда телохранители сомкнулись вокруг прокуратора, Макрона и заложников, небольшой отряд вышел из зала и направился к ветеранам у ворот комплекса. Варий увидел их приближение и позвал остальных построиться. Они пристроились сзади небольшой колонны, и Макрон отстал, чтобы присоединиться к ним.

– Что это за женщины?
– тихо спросил Варий.

– Не просто женщины, - сказал Макрон.
– Царица Боудикка и ее дочери.

Глаза ветерана расширились, затем он оглянулся, когда первые из тех, кого удерживали в зале, выскочили наружу, громко крича.
– Вот дерьмо!

– Именно.
– Макрон кивнул.
– Мы сейчас в нем по самые уши.

По мере того, как они продвигались по грязной главной дороге столицы иценов, люди начали собираться в ответ на шум. Увидев, что их царицу и ее дочерей держат люди Дециана, они сначала были шокированы, потом одни застонали в ужасе, а другие начали гневно восклицать. Боудикка шагала уверенно, отведя плечи назад и подняв подбородок, глядя вперед, как мученица, бесстрашно идущая на казнь. Позади нее всхлипывали две девочки, которых пришлось тащить за собой между их охранниками. Когда один из местных попытался пробиться к царице, он был сбит с ног ударом меча плашмя одного из людей прокуратора. Боудикка повернулась к собравшейся толпе и умоляюще обратилась к ним, и они отступили и позволили римлянам беспрепятственно пройти дальше.

Варий взглянул на Макрона.
– Я слышал, что случилось в прошлом году. Что если этот ублюдок Дециан сбежит и оставит нас на произвол

судьбы?

– Он не сможет, - ответил Макрон.
– На этот раз он находится в самом сердце враждебной территории, и единственная надежда выбраться живым –

это убедиться, что заложники и все мы останемся с ним.

– Надеюсь, вы правы, господин.

Когда колонна покинула поселение и направилась к походному лагерю, Макрон увидел, что Вульпиний уже поднял тревогу, а ветераны, оставленные охранять лагерь, спешно формировались по мере приближения остальных.

– Центурион Макрон!
– воскликнул Дециан.
– Иди сюда.

Макрон подбежал вперед и пошел в ногу с прокуратором.

– Я хочу, чтобы ты поставил сундук на одну из телег. После этого я прикажу своим людям охранять его. Затем мы разобьем лагерь и вернемся в Камулодунум. Сегодня нам нужно уехать как можно дальше от этого места. Кто-нибудь из твоих людей говорит по-иценски?

– Я знаю немного слов. Я выучил кое-что из их языка.

– Этого мне недостаточно. Мне нужен кто-то, кто сможет говорить с ними ясно. Я не хочу, чтобы эти варвары неправильно поняли послание, которое я хочу до них донести.

– Вульпиний может говорить на их языке, достаточно сносно для этой задачи.

– Вульпиний.
– Дециан указал на толпу соплеменников, идущих позади колонны.
– Когда мы достигнем лагеря, пусть он скажет им, чтобы они вернулись в свои глинобитные хижины. Он должен сказать, что, если они последуют за нами дальше или попытаются вызволить царицу, это плохо кончится для нее и ее дочерей. Если я увижу хоть малейший признак того, что их воины преследуют нас, я прикажу выпороть ее дочерей. Понял?

Макрон кивнул.

– Тогда проследи за этим. Убедись, что они понимают.

Макрон отступил к своим людям и передал приказ. Вульпиний покачал головой.

– Он сошел с ума. Этот дурак хоть понимает, какую бурю он поднял?

– Он прекрасно понимает, и его это не волнует, - ответил Макрон.
– Теперь мы в руках богов, мой друг. Молись, чтобы они проявили к нам милосердие.

*************

ГЛАВА ХІХ

Когда римская колонна двинулась по дороге, ведущей на юг, Макрон с облегчением увидел, что за ними не было предпринято никаких попыток преследования. Более тысячи людей Боудикки, по его оценке, стояли и смотрели, как ее уводят. Большинство молчало. Некоторые женщины плакали, а многие мужчины выкрикивали ее имя или бросали вызывающие гневные оскорбления в адрес Дециана и его свиты. По приказу прокуратора Боудикку и ее дочерей заковали в цепи, как только они прибыли в лагерь, и теперь они шли позади повозки, на которой везли сундучок с данью. Дециан ехал впереди фургона, его конные люди ехали далее впереди, а пешие воины замыкали строй по обе стороны и позади. Макрон и ветераны составляли арьергард, как и во время марша к столице иценов.

Макрон смотрел на трех женщин с тяжелым сердцем. Стыд, который он испытывал раньше, был острее, чем когда-либо. Он не сомневался, что действия Дециана предвещали катастрофу. Даже если Боудикка и ее дочери были заложниками в Лондиниуме, ее народ был достаточно горд, чтобы никогда не покориться судьбе, которую провозгласил Дециан. Они не позволят царству иценов уйти в небытие без борьбы. Так или иначе, конфликт разгорится, и кровь многих иценов и римлян, посланных на борьбу с ними, будет на руках прокуратора.