Смерть императору!

Скэрроу Саймон

Подкрепленная римская линия теперь держалась. Как ни старался враг, он не мог выбить защитников, и все это время он нес все больше потерь. Туман поднимался и почти очистил долину с тех пор, как появились первые враги, и Макрон уже мог видеть горстку колесниц на небольшом холмике в двухстах шагах позади атакующих сил. Он мог даже разобрать рыжие волосы женщины на колеснице посередине, которая смотрела на захлебнувшуюся впереди атаку. Вражеские боевые рожки издали три ноты, и бритты начали отступать. На всем протяжении вала и во рве, восставшие выходили из боя, отступили и поспешили прочь, стремясь выйти из зоны досягаемости римских лучников, которым удалось поразить еще не менее двадцати, прежде чем они прекратили стрельбу.

Макрон

и окружавшие его стояли на месте, вздымая грудь и держа мечи на мгновение дольше необходимого. Затем Макрон вложил гладий в ножны и опустил щит, прежде чем выдохнуть и повернуться, чтобы посмотреть на Аполлония.

–  Первый круг за нами. Бальбаний!

– Господин?
– откликнулся центурион с дальней стороны частично достроенного вала.

– Отведи своих людей на резервную позицию и проведи перекличку. Сообщи мне о ваших потерях.

Когда ветераны разошлись, Макрон увидел, что первоначальные защитники этого участка обороны потеряли примерно треть своего числа. Они не могли надеяться удержаться, если бы была новая атака. Бальбанию пришлось бы бросить половину своих людей, чтобы поддержать их, и одним ударом резервное подразделение Макрона должно было быть сильно сокращено. Это была зловещая мысль. Он проложил себе путь вдоль крепостного вала, тихо хваля и подбадривая ветеранов и отмечая про себя их потери, пока проходил мимо. К тому времени, когда он вернулся на башню над сторожкой, у него уже был счет от мясника: восемнадцать убитых и еще тридцать раненых, большинство из которых смогут вернуться в свои отряды после того, как хирург обработает их раны в стихийно обустроенном «госпитале», расположенном в ряду лавок поблизости за углом.

– Как ты думаешь, каким будет их следующий шаг?
– спросил Аполлоний, когда они смотрели вдаль поверх тел, разбросанных по земле, всматриваясь в воинов врага, собравшихся перед колесницами.

– Сомневаюсь, что они рискнут еще раз с лобовой атакой, как эта, теперь, когда они узнали, что просто идти на штурм с нами не сработает.
– Макрон окинул взглядом колонию и ее оборону.
– Если бы я был на месте Боудикки, я бы попытался атаковать на гораздо более узком фронте. Скорее всего слабая часть вала. Там их лучший шанс был в прошлый раз. Но они могут видеть нашу внутреннюю линию обороны со стороны реки, так что они должны принять это во внимание. Восточная стена гораздо более крепкий орех.

– Что, если они нападут в двух местах одновременно?
– спросил Аполлоний.
– Мы не можем усилить оба участка сразу.

– Я как раз к этому и подходил, - коротко сказал Макрон.
– Скорее всего, это будет их следующий ход. И если они умны, они дождутся темноты, чтобы попробовать, так что мы не узнаем, с какой стороны у них больше сил, а какая атака – это элемент отвлечения. А пока продолжаем работу над валом. Если они хотят нас побеспокоить, им придется бросить вызов нашим лучникам. Еще другая опасность – это нападение через реку, но я не вижу никаких признаков того, что изготавливаются плоты вон там, - он указал на огромный лагерь восставших. Там виднелись тысячи мирных жителей, которые разместившись вдоль пологого склона, ведущего вверх от дальнего берега реки, наблюдали за битвой, а теперь они начали возвращаться к своим кострам, палаткам и телегам.

– Река не такая уж и широкая, - заметил Аполлоний.

– Вот почему мы поставили заграждения и понавтыкали кольев на своем берегу, а часть наших людей следит за ситуацией. Если они подойдут в больших количествах, я передислоцирую достаточно сил, чтобы справиться с ними. Они будут легкой мишенью для наших лучников. Там они не смогут пробить нашу оборону.

– Надеюсь, ты прав, - с сомнением сказал Аполлоний.
– Меня беспокоит, что у нас слишком мало людей, чтобы защищать такой длинный периметр, даже если он и меньше, чем у первоначальной крепости.

Макрон кивнул.

–

В легионе почти шесть тысяч человек, и все в расцвете сил. У нас есть десятая часть от этого числа, большинству из которых за пятьдесят. Никакого неуважения к таким ветеранам, как ты, Макрон, но ситуация не выглядит очень обнадеживающей для меня. Нам лучше вернуться в храм и защищать его.

– Я не сдам остальную часть колонии без боя, - твердо сказал Макрон.
– Есть еще и проблема морального настроя. Потеря любого куска нашей земли, которую мы уступим, подорвет дух наших парней и поднимет дух мятежников. Так что пока мы остаемся на месте. Мы показали им, что можем устоять. Они потеряли две, а то и три сотни. На другой стороне реки будет много горестных стенаний, когда падшие не вернутся сегодня вечером к своим кострам.

– Но недостаточно много, чтобы убедить их сдаться и вернуться домой, а?

– Нет.
– Макрон перевел взгляд на Боудикку и увидел, что она беседует с маленькой группой ее воинов. Предположительно старшие военачальники двух племен, составивших ее воинство.
– Я думаю, что понимаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что ее невозможно убедить отказаться от своей цели. Она не успокоится, пока не сметет всех римлян с этих берегов или не погибнет при попытке.

******

До конца дня дальнейших попыток штурма колонии не предпринималось. В полдень довольно внушительное войско пеших бриттов перешло реку вброд в полутора километрах или около того вверх по реке и двинулось вокруг Камулодунума занять позицию лицом к восточному валу. Макрон был обязан перевести часть людей для усиления нового угрожаемого участка на случай, если следующая атака будет произведена с обеих сторон одновременно.

Другой отряд повстанцев отправился собирать убитых и раненых в результате первой атаки, и Макрон приказал своим лучникам не стрелять в них, пока они не отважатся дойти до рва. Между тем, группа ветеранов продолжала поднимать недостроенный участок западного вала, наращивая деревянный каркас и заполнять его землей и камнями. В других местах люди каждой центурии менялись вахтами на стене, пока их товарищи отдыхали и ели за валом.

В сумерках Макрон обошел оборону и был рад видеть, что ветераны были в хорошем настроении. Он закончил тем, что снова взобрался на крышу сторожки и внимательно оглядел занимаемые врагом позиции вместе с Аполлонием. Когда свет начал уходить окончательно, двум противоположным городским валам силам начали подвозить продовольствие из-за реки, которое везли на тяжелых телегах, запряженных волами. Группы фуражиров бродили по лесу и ближайшим зданиям за пределами колонии в поисках еды, добычи и дров для костров. Основные силы повстанческого войска остались на дальнем берегу реки, устраиваясь на вторую ночь осады. Периодические звуки ударов топора раздавались из небольшого леса далеко на северо-востоке.

– Я удивлен, что они не напали снова, - сказал Аполлоний.
– Как ты думаешь, может они захотят заставить нас сдаться голодом? Ведь мы теперь отрезаны со всех сторон.

– Я сомневаюсь. У Боудикки слишком много ртов, чтобы их кормить. Восставшие не смогут жить за счет местной земли более чем в течение несколько дней. Если им не удалось подготовить базу снабжения и средства для пополнения запасов – в чем я сомневаюсь – им понадобятся наши припасы. Они могут попробовать ночную атаку в качестве следующей атаки. Скорее всего с двух сторон сразу. Наши наблюдатели должны быть начеку, особенно в последние часы перед рассветом. Инициатива у врага. Мы не можем знать, когда они придут, так что они дадут нам повертеться на вертеле ночью, пока они отдыхают. Может быть даже несколько беспокоящих атак, просто чтобы держать наших парней в напряжении.
– Макрон взглянул на шпиона.
– Ты говорил обо всем этом в совершенно отличном от твоего обычного духа характере.