Смерть консулу! Люцифер

Онэ Жорж

— За тобой гонится сыщик, дорогой мой, — сказал шуан. — Или я ошибаюсь, или это пресловутый Лаверньер, которому не удалось, благодаря вмешательству Валори, проникнуть на заседание комитета в гостинице «Красный Лев».

— Если это Лаверньер, то это также и Немулэн, который сопровождал меня всё время, пока я был в разъездах на юге, и который создал для меня большие затруднения в Лионе. Нужно во что бы то ни стало отделаться от него, так как он чрезвычайно опасен.

— А как ты примешься за него?

— Самым простым образом. Простившись с тобой, я пойду по глухим местам, которые

тянутся к Вожирару. Если он отстанет от меня, я вернусь в своё убежище. Если же он будет идти за мной, я повернусь, подойду к нему, и мы объяснимся. Мои пистолеты со мной.

— Ты его убьёшь?

— В честном бою. Убивать из-за угла я не умею. Если у него есть оружие, а оно должно у него быть, то шансы у нас будут равны. Если же у него оружия нет, то я дам ему один из моих пистолетов и прикажу защищаться...

— Напрасные церемонии! — промолвил Лимоэлан, усмехнувшись. — Завтра с твоим бочонком пороха ты рискуешь убить, может быть, двадцать жандармов или телохранителей Бонапарта, а теперь боишься казнить шпиона, который готов, к величайшей своей радости, подвести тебя под топор.

— В самом деле, это довольно глупо, — сказал Сан-Режан. — Но нельзя себя переделать. Воспламеняя снаряд, я буду знать, что подвергаю опасности и свою жизнь. В этом случае, как на войне... Но хладнокровно застрелить человека, даже не предостерёгши его... Нет, так не годится.

— Будь ты на месте Брута, ты не убил бы Цезаря...

— Я предпочёл бы убить его при Фарсале.

— Отлично. Когда же мы решимся нанести удар?

— Можешь ты раздобыть тележку?

— Через час она у меня будет.

— Бочонок с порохом и заряженное ружьё находятся в гостинице «Красный Лев».

— Остаётся, стало быть, найти удобный случай.

— Он скоро представится. В газетах объявлено, что 3-го нивоза, то-есть послезавтра, в театре Оперы состоится торжественное исполнение новой оратории Гайдна «Сотворение мира». Говорят, что будут присутствовать первый консул, мадам Бонапарт и весь маленький двор Тюильри!

— Следовательно...

— Путь Бонапарта до самой оперы прослежен. Он поедет по улице Сан-Никез, а затем по улице де-ла-Луа. Наш снаряд надо поставить на улице Сан-Никез, за углом налево. Карета должна проехать мимо. Невозможно, чтобы её не разнесло вдребезги...

— Я тоже стою за угол улицы Сан-Никез. Тут разрушительное действие взрыва будет меньше, чем на улице де ла Луа, где может столпиться много зевак.

— Да и кроме того полиция, без всякого сомнения, не даст нам поставить тут бочонок.

— Конечно. Что же должны делать мы, Карбон и я?

— Привезти мне тележку к гостинице «Красный Лев». Там мы зарядим, как следует, бочонок и поедем на улицу Сан-Никез. Дело будет к ночи, и темнота будет нам на руку.

— А пока тебе нужно освободиться от этого шпиона.

— Это я сделаю сегодня же ночью. Обо всём мы переговорили?

— Да, кажется.

— Тележку привезите ко мне послезавтра к пяти часам. И если меня не будет там, надо всё предвидеть, то спросите ящик и ружьё у хозяина гостиницы и действуйте вместо меня.

— Как, тебя не будет там?

— Но меня ведь могут убить или арестовать.

— Хорошо.

Сан-Режан

поднялся и, вынув из кармана пару пистолетов, тщательно осмотрел их. Затем, пожав руку своему другу, он вышел во двор, а оттуда на улицу. Браконно шёл за ним по пятам. Он был несколько удивлён, увидя, что человек, за которым он следил и которого, несмотря на изменённую внешность, он принимал за Сан-Режана, повернулся спиной к Парижу и пошёл по полям, по направлению к Вожирару. Он отличался храбростью и не поколебался пойти за этим человеком следом. Он только отпустил его на несколько шагов вперёд, ибо так было легче прятаться как на пустырях, так и в извилистых переулках города. Впрочем, принятые им меры предосторожности оказались излишними. Через четверть часа преследуемый, несомненно, должен был заметить, что за ним следят. Однако он, видимо, не придал этому обстоятельству никакого значения и шёл посередине дороги всё прямо, не останавливаясь. В том месте, где пустыри были огорожены со всех сторон и где не было видно уже ни одной хижины огородника, он вдруг повернул в сторону и, сделав несколько шагов по дороге к Монружу, остановился, сел на землю и стал ждать.

Полицейскому не хотелось отставать в храбрости. Он продолжал идти прямо на человека, который сидел на земле. Подойдя к нему, он снял шляпу и сказал:

— Здравствуйте, господин Сан-Режан.

— Моё почтение, господин Немулэн, — ответил роялист.

— Вот это ловко! Это я люблю!

— Ловко, что касается меня, — промолвил Сан-Режан. — Но для вас это вовсе не так ловко. Вы тот самый Немулэн, который был со мною в Лионе. Для аббата Валори вы Лаверньер. Без сомнения, вы воплощаете ещё много лиц, но настоящего имени и настоящей физиономии вашей мы не знаем. Что касается имени, то едва ли я когда-нибудь его узнаю, а вот настоящую физиономию, несмотря на белила, румяна, несмотря на парик и гуттаперчевые шарики за щеками, я постараюсь рассмотреть хорошенько...

— Это каким же образом?

— Убив вас, господин Немулэн.

Полицейский отпрянул назад. Сан-Режан медленно поднялся с земли, встал посредине дороги и, вынимая из кармана пистолеты, сказал:

— Я делил хлеб-соль с Немулэном. Хотя вы и малопочтенный человек, так как занимаетесь таким ремеслом, тем не менее я не способен просто пустить вам пулю в голову, не предоставив вам возможности защищаться. Поэтому отсчитайте столько шагов, сколько найдёте нужным, и по знаку, который я дам, идите на меня и стреляйте. Не щадите меня. Это было бы глупо. Я стреляю отлично и постараюсь вас убить.

— Господин Сан-Режан, вы ставите меня в очень трудное положение. Я вовсе не намерен не только убить вас, но даже ранить вас. Я должен сделать не это. Мне нужно только удостовериться в вашей личности.

— Вот поэтому-то я и отошёл подальше от Парижа, где у вас на каждом шагу помощники. Но каким образом вы можете арестовать меня здесь?

— Господин Сан-Режан, я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы добиться этого. Вы уже не пойдёте спать сегодня к гражданке Грандо. Я должен кроме того знать, что такое вы замышляете с привратником знакомой вам обители... Вероятно, вы не откажетесь объяснить это гражданину Фуше.