Смерть любит танцы
Шрифт:
Вот оно как, значит? Вот сволочь бесоподобная! Я усмехнулась:
— Узнаю. Обязательно…
Мне снился сон. Умом я понимала, что это всё — видения, но липкий страх невольно заползал в душу.
Сначала был туман — холодный, непроглядный — и извилистая тропинка под ногами. Идти по ней — одно наказание, но вся моя сущность вопит: не оглядывайся и не оступайся! И я подчиняюсь… А что мне остаётся? Изредка мне кажется, что я вижу очертания деревьев, какие-то тени… но всё быстро прячет пелена тумана.
А
— Мама, мамочка!
— Не называй меня так, — бросает холодный женский голос в ответ. Я вздрагиваю, останавливаюсь и щурю глаза. Нужно рассмотреть эту тварь! Для меня это почему-то очень важно….
Она выскользнула из тумана. Её лицо по-прежнему в тени, но я чувствую, что она смотрит на меня:
— Ты задержалась.
Я пожимаю плечами в ответ:
— Я не знаю, кто ты.
— Мама.
— Моя?
— Нет.
— Чья?
— Проклятого.
— Я тебя не понимаю. Подойди, я хочу тебя увидеть. Или ты боишься?
— Я не боюсь. Я не могу подойти. Ты должна прийти ко мне в гости. Сама.
Я вздохнула. Как она меня достала!
— Прости, неприкаянная. Я не спешу умирать! И не мешай мне спать! Или говори, зачем пришла, или проваливай!
Дух покачала головой:
— Зря хамишь. Зря. Проклятие может снять только тот Правящий, который его наложил. Ты ведь хочешь спасти его, девочка? Значит, придёшь. Рано или поздно. Просто потому, что не можешь иначе…
Туман сгустился. Я проснулась и вскочила на кровати, стиснув пальцами губы, чтоб удержать крик.
Сит. Это он. Ему плохо. Я не знаю, как его спасти, но она знает.
Она мертва. Значит, я должна отправиться к ней!
День для нас начался очень рано. Стоило мне забыться тяжелым сном, как неверный утренний свет ударил по векам, а чья-то тяжёлая рука легла мне на плечо.
— Тан, малышка, просыпайся, — прошептал мне на ухо тихий голос, — Нам предстоит до папочки тяжелый день!
Я моргнула и вскочила, прижав палец к губам:
— Тихо ты! — прошипела я Расу, — Малышку разбудишь!
— Не переживай, — зевнула Асса, — Я не сплю. А что, мы уже едм?
— Не-а, поправочка. Мы не едем, мы идём. Едет только твоя мамочка, причём на мне. Если она не передумала, конечно… — пропел полубес, ухмыляясь.
Я моргнула:
— Стоп, то есть как…
Фырканье:
— Детка, город накрыт магическим куполом, и без разрешения Главы Клана никто ни войдёт, ни выйдет. Вон, твоя подружка уже много дней подряд ломится…
— ЧТО?! — мой вопль отразился от стен. Рас поморщился:
— Не ори!! И не вздумай идти к любовнику скандалить. Он занят поисками невесты, и это хорошо, у нас есть время, чтоб добраться до гробниц.
Я даже подскочила, а Асса зашипела:
— Гробницы? Проклятые катакомбы под городом? Ты это себе как представляешь, бесёнок?! Туда даже демоны не суются!
Рас усмехнулся:
— Ну, демоны туда не лезут банально потому, что их не пускают! А
— И что, мы уже выходим?
— Только не говорите мне, что вы не собрались!
Асса тихо вздохнула:
— Нет, не в том дело, просто я подумала, что, если есть время, попрощаюсь с Тьером… Неизвестно ведь, когда его увижу…
Рас нахмурился:
— Нет времени, Асса. И не стоит этот урод того, чтоб ты с ним прощалась! Нас с Латтой вон как подставил! В общем, девочки, ноги в руки, на всё про всё — десять минут. Время пошло!
Выход в катакомбы был скрыт громадным гобеленом с изображением дракона. Охраняли его двое эльфов. Я уж было расстроилась, что всё пропало, но Рас сделал нам знак ждать и, пьяно пошатываясь, побрёл к ним.
— Парни, — выдал он заплетающимся языком, — Что у вас тут за психушка, ей-богу, а? Э, стены шатаются, бес-те что, эх… Во, гномы, а? Что они в своё пойло добавляют, что потом так штырит?
— Слушай, раб, иди, куда шёл!
— Ну, зачем так грубо? — кажется, полубес даже всплакнул, — Что за день такой — сначала эльфийка чокнутая, потом вы…
— Что за эльфийка? — тут же напряглись парни, и Рас поспешил поведать:
— Белобрысая такая, симпотная, постоянно раздваивается, бестия… Заорала чё-то, с ножом кинулась, ей-бог, еле смылся…
— Э… Милорд, — тут же приобрёл стражник хорошие манеры, — А где вы эльфийку эту видели?
— А вон она, за углом стоит, — безмятежно улыбнулся этот гад — и кивнул туда, где мы прятались!
Эльфийка, которую, как я выяснила утром, звали Кэллин, тихо охнула, но я успела заметить, как подмигнул Рас, потому рявкнула, благоразумно спрятавшись за угол:
— Предатель!
Эльфы, позабыв несчастного пьяницу, метнулись на голос. Рас, блудливо ухмыльнувшись, двинулся за ними, ненавязчиво прихватив со стола тяжёлый кованный подсвечник. Я ухмыльнулась и кивнула Латте. Танцовщица подхватила вазу и скользнула за гобелен.
Эльфы схватили Кэли, на почве этого слегка отвлеклись, и вот результат: их головы украсили симпатичные шишки, а сами стражники уплыли в иной, лучший мир. Не теряя времени, мы кинулись к тайному ходу. Уже внутри, отдышавшись, Рас довольно заявил:
— Клёво мы их, да? Вот, а всё как в притче: никогда не расслабляйся.
Нам с эльфийкой было не до того, но Асса тут же заинтересовалась:
— Что за притча?
Рас ухмыльнулся:
— Идут отец с сыном, видят, что собаки кое-чем неприличным занимаются. Сынуля интересуется: «Папа, что происходит?». Отец, откашлявшись: «Понимаешь, одна собачка, что снизу, сейчас расслабилась, а вторая получает удовольствие… Сынок, ты всё понял?» «Я понял, папа. В этой жизни нельзя расслабляться, а то поимеют, как собаку!»