Смерть майора Черила. Роковой триместр
Шрифт:
То, что миссис Ингл, не раздумывая о безопасности собственного семейства, побуждала сына спешить на помощь Мойре Гейл, говорит в ее пользу. Впрочем, Том и не нуждался в понуканиях, он не был трусом, да и мать не часто требовала «поддать газу». Он до отказа выжал акселератор, и малютка машина рванула вперед.
В этот момент Мойра и Ройстоун боролись на земле. Ройстоун старался поймать ее руки, оторвать их от себя и случайно ударил в глаз; Мойра, осатанев от боли, пребольно укусила его за большой палец, и он, чертыхнувшись, перекатился через нее.
Мойра мгновенно вскочила
— Все хорошо, милушка. Теперь-то уж все хорошо, — утешала ее миссис Ингл. — Мы не позволим этому гадкому человеку обидеть тебя.
— Он пытался… — Мойра задыхалась. — Он хотел, чтобы я легла и… О Господи, он идет сюда! — Она спрятала лицо на объемистой груди миссис Ингл и, словно дитя, приникла к ней всем телом. — Пожалуйста, помогите мне!
Миссис Ингл была не из тех, кто способен упустить драматический момент.
— Не тревожься, милушка, — сказала она, прикрывая собою Мойру от широко шагавшего к ним Хью Ройстоуна. Он, вскочив на ноги, сперва отряхнулся и постарался взять себя в руки. Теперь он готов был защищаться.
И оказался лицом к лицу с целой троицей — старой миссис Ингл, ее сыном и невесткой. Они стояли перед «мини», можно сказать, плечом к плечу, загородив девочку своими спинами. Выглядели Инглы нелепо, смешно, однако Ройстоуну было не до смеха. Его трясло от злости и на себя, и на девчонку.
Том Ингл выступил вперед.
— Чего вам надобно, мистер? Вы вроде бы уже порядочно начудили… наделали беды.
— Вы грязный старикашка! — храбро вступилась миссис Ингл, решительно пренебрегая тем фактом, что Ройстоун был по меньшей мере лет на двадцать ее моложе.
Ройстоун бросил на нее свирепый взгляд.
— Я не знаю, что вам нарассказала девчонка, но…
— Ей, бедняжке, и не к чему было нам что-то рассказывать, — заявил Том Ингл. — Ежели бы мы не подоспели вовремя, вы бы ее уже заполучили бы, а потом, может, и убили. Такие, как вы, завсегда так поступают, мистер. Вы — опасный для общества. Ваше место в тюрьме. Я всегда говорил и опять скажу: типов вроде вас только под замком держать.
— И мы добьемся, чтоб так оно и было, — объявила его мать твердо. — С этой малышкой сейчас-то все ладно, но ежели мы это так оставим, он другую подстережет! Кто вы такой? Как вас зовут?
Ройстоун сдерживался с великим трудом. Но наконец сорвался:
— Да не будьте же вы такими идиотами! — крикнул он. — Я пальцем не дотронулся до этой девчонки. Она сама… — Он запнулся, увидев, что на их лицах написано глубочайшее недоверие. — А ну вас всех к дьяволу! — И он круто повернулся, чтобы уйти.
Том Ингл шагнул к Ройстоуну с явным намерением схватить его, но старая миссис Ингл остановила сына, удержав его за руку.
— Ничего, ничего, мистер! — завопила она во весь голос. — У нас
Тяжело дыша, Ройстоун крупным шагом поспешил к своей машине. Что бы он ни говорил им — таких не убедить. Этим болванам, этим идиотам никакие резоны недоступны. Они убеждены, что знают все. Ну и ладно, какое ему дело, что они о нем думают!
Подойдя к «мерседесу», он выбросил на поросшую травой обочину чемоданчик Мойры Гейл и с удовольствием увидел, что он раскрылся и его содержимое разлетелось вокруг. Пусть-ка три ее жирных приятеля подбирают ее вещички, подумал он, не заботясь о логике. Маленькая шлюшка! Он сел в машину, вышвырнул соломенную шляпу девчонки вслед за чемоданом и включил зажигание.
Только теперь, усевшись за руль, Ройстоун обнаружил, что молния на ширинке расстегнута, а рубашка сбоку выбилась из брюк. Он почувствовал внезапную дурноту и мучительный стыд. Это был конец — кульминация в цепочке неприятностей, потянувшихся с первого дня летнего триместра.
Часть вторая
ТРИМЕСТР СВЯТОЙ ТРОИЦЫ
ГЛАВА 2
Этот летний триместр в Корстон-колледже начался в самом конце апреля. Был серенький дождливый день. Часов с десяти утра и до шести вечера машины то и дело въезжали в кованые ворота и по длинной окаймленной деревьями дорожке развозили учеников по коттеджам — их было шесть: три для мальчиков и три для девочек, — разбросанным по территории школы. Дети, шумные, веселые, нагруженные чемоданами и спортивными принадлежностями, приезжали поездом в Оксфорд и Коламбери, а там их встречали. Корстон, как бы замерший на несколько коротких весенних недель, ожил вновь.
Все ученики, если не имели специального разрешения прибыть позже, должны были явиться в школу до пяти тридцати. Наставники, заведовавшие пансионами — в четырех коттеджах это были женатые мужчины, в двух — незамужние женщины, — жили, разумеется, там, где работали, то есть в домах, за которые несли ответственность. Вместе с имевшейся в их распоряжении прислугой они были заняты в этот день, что называется, от зари до зари: встречали воспитанников, приветствовали всех родителей, оказывавшихся в их поле зрения, отдельных избранных сопровождали к директору. Но в половине девятого на территории воцарилось относительное спокойствие. Ужин был позади, и младшие дети укладывались спать. Старшие удалились в свои комнаты для занятий. По крайней мере, так полагалось. В теории.
Поскольку это была первая после каникул ночь в колледже, некоторые послабления допускались. Долго не утихало хождение между спальнями и гостиными, время от времени поднимался вдруг шум, вспыхивали неистовые сцены, кончавшиеся иной раз для кого-нибудь печально. Однако персонал не вмешивался, и старшие ученики, обязанные следить за дисциплиной, — префекты, — временно теряли ясность зрения. К завтрашнему дню возбуждение от встречи после пасхальных каникул старых друзей и старых врагов уляжется само собой. Триместр начнется всерьез.