Смерть майора Черила. Роковой триместр

Пенн Джон

Ту же максиму Торн использовал в этот день еще раз, сидя у стола напротив начальника полиции.

— Материала недостаточно, сэр, я знаю, но, на мой взгляд, единственное, чем мы располагаем, это — утверждения мистера Ройстоуна против утверждений Мойры Гейл.

— А девице вы совершенно не верите? — Начальник полиции был тяжеловат телом, но отнюдь не тяжелодум.

Торн пожал плечами.

— Мое личное мнение, сэр. У меня нет против нее ничего конкретного, как я сказал. Все сходятся на том, что Мойра порядочная девушка, усердно работает, хорошо учится. Никогда не бывала замешана в каких-либо неприятностях. Мы могли бы заняться

той пропавшей книгой, но сомневаюсь, чтобы это нам помогло. Даже если мы докажем, что она ее прихватила, любой адвокат, стоящий своего гонорара, тотчас превратит это в миленькую душещипательную историю. Бедная молоденькая девочка, лишенная каких-либо радостей… все ее друзья уезжают на каникулы… ну, и так далее.

— В любом случае кража не имеет отношения к обвинению. Даже если бы она подтвердилась, это вовсе не обязательно оказалось бы на пользу Ройстоуну.

— Пожалуй, скорее повредило бы. Публика сокрушит его, — сказал Торн. — Поставьте Мойру и мистера Ройстоуна рядом, и мнение толпы будет единодушным. Ее великое преимущество — ее внешность… такая маленькая, деликатная, длинные белокурые волосы, голубые глаза, выглядит моложе своих лет. Тихая, воду не замутит, ну и так далее. Ужасно неудачно для Ройстоуна, что она совсем не похожа на шлюху. Тогда бы показания мистера Ройстоуна — что набросилась на него она — показались бы вполне убедительными. Но при настоящем положении вещей — нет. Для присяжных — нет.

Начальник полиции смотрел в потолок над своим столом.

— А что свидетельские показания?

— У нас в реальности имеются только ее показания против его, как я сказал. Свидетели — Инглы — видели всего-навсего пару, боровшуюся на земле, и видели это издали, из машины. Тем не менее борьбу они видели, и платье девочки было разорвано. Н-ну, и то, что брюки мистера Ройстоуна оказались расстегнуты. Далее — история с Бетти Фэрроу, она может сильно усугубить дело. Подведем баланс, сэр: считаю, единственная разумная защита Ройстоуна, если дело дойдет до суда, — доказать существование заговора, злого умысла — что кто-то по злобе втянул в дело Мойру.

— Но тогда это должна быть действительно ненависть, Торн.

— Да, сэр, ведь люди воображают, что обиды, им нанесенные, куда более жестоки, чем они были в действительности. Но я проверил почти все. Со Стивом Лейтоном, правда, не виделся — его домашние сказали, что он за границей. Не видел я также Хилменов, хотя тамошняя полиция подтверждает, что мистер Хилмен никогда не покидает своего имения и что живут они чрезвычайно замкнуто. Думаю, маловероятно, чтобы у них нашелся способ или возможность организовать подобную штуку. Что же до остальных потенциальных врагов — хотя всегда могут оказаться еще и другие, о ком мне ничего не известно, — то я не обнаружил никакой связи между кем-либо из них и Мойрой Гейл, кроме Мортонов. Да и тут слишком уж отдаленная связь, через тетушку Мойры.

Начальник полиции все еще разглядывал потолок.

— Полагаю, можно сказать, что у Мортонов есть причины ненавидеть Ройстоунов.

— Уверен, что нет… Я хочу сказать, они не ненавидят Ройстоунов. Я подробно беседовал с ними и ни за что не поверю, что они такие уж блестящие актеры. — Торн говорил убежденно. — Она не выдержала и расплакалась, когда заговорила о сыне, да и он был близок к тому же, но ни он, ни она не проклинали миссис Ройстоун. Только одно сказали с упреком — знай, мол, она этот мини-бус, могла бы остановиться на мгновение раньше.

Начальник полиции кивнул.

— Вероятно, они правы, — сказал он. — Мне было очень их жалко, когда я узнал об этой истории, — добавил он с симпатией. — Но что поделаешь,

такое случается.

— Мистер Ройстоун был чрезвычайно добр к Мортонам, сэр, вы ведь знаете. Формально ничем не обязанный, он устроил финансовые дела так, что, когда Грег, старший мальчик, подрастет, он сможет поступить в Корстон — все будет оплачено.

— Вот как? Весьма милосердный поступок.

— И Ройстоун заставил Мортонов поклясться, что они никогда и никому не скажут про эту договоренность. Миссис Мортон проговорилась совершенно случайно. Так что давайте считать, сэр, что вы об этом ничего не знаете.

Начальник полиции опять кивнул.

— Проклятая история, — сказал он. — Такие истории — наказание Божье. Хью Ройстоун славный парень, и это может погубить его. Могу допустить, конечно, что у него было какое-то мгновенное умопомрачение, но…

— Возможно, сэр, согласен. — Торн помолчал, но начальник полиции от дальнейших комментариев воздержался, и он продолжил: — Как бы то ни было, вмешательство полиции тут представляется мне сомнительным, я имею в виду иск. Как вы знаете, сэр, разобраться в подобных историях вообще крайне трудно, это общеизвестно, что же касается конкретно нашего случая, то, если мы все-таки иск предъявим, вполне возможна судебная ошибка. Я бы предложил, по крайней мере, подождать и посмотреть, как поведут себя Гейлы. Что-то не верится, чтобы они подали в суд. Мойра, кажется, определенно против.

— Все-таки странно, что она против. Ее история могла бы заинтересовать впоследствии бульварные газетенки, а это деньги… А так — девице тут нечем и поживиться, верно?

— Вроде бы так, сэр.

У старшего инспектора Торна была собственная версия на этот счет, но он еще не был готов поделиться ею с начальником полиции. Пока что многое здесь было притянуто за уши, много оставалось неясностей. Чтобы эту версию доказать, потребуется много времени и сил, много государственных средств — и в конце концов он все-таки может оказаться неправ. Так что, пожалуй, лучше оставить все так, как оно есть на данный момент, и посмотреть, как будут развиваться события дальше.

Начальник полиции помог Торну принять решение.

— Отложим-ка все до утра, — предложил он. — Но мне кажется, вы правы.

— Прекрасно, сэр, — сказал Торн. И, как ни странно, почувствовал облегчение.

ГЛАВА 19

На следующее утро, в начале десятого, Хью Ройстоун завтракал у себя на кухне. Он отрезал кусочек сала, разбил на сковороду яйцо и постарался заставить себя хоть немного поесть. Но вскоре он сдался и сидел, уставившись в свою тарелку, где стыло сало и затвердевала яичница. Вполне понятно, думал он, что в эти дни его так сильно мучило одиночество. Ничего подобного он не испытывал прежде, до того как женился. Но тогда вообще все было по-другому. Он сердито отогнал полуоформившуюся мысль о том, что в каком-то смысле тогда было лучше.

Он отодвинул от себя тарелку, и в этот миг зазвонил телефон. Хью вскочил и бросился в гостиную. Последние дни он заметил за собой, что спешит взять трубку как можно скорее: ведь каждый раз это могла быть Сильвия, которая звонит, чтобы сообщить ему свое решение вернуться в Корстон, вернуться к нему. Пока он получил от нее лишь две открытки с лондонским штемпелем и коротенькими, ничего не значащими фразами.

— Мистер Ройстоун?

Голос был несомненно женский, но либо нарочито искаженный, либо просто было плохо слышно. Во всяком случае, звонила не Сильвия. Но он вдруг испугался: быть может, звонят по ее поручению, может, сейчас скажут — она больна или с ней что-то случилось…