Смерть меня не найдёт

Летова Ефимия

Крокодиломордый кварк — реально чудесное существо, живое доказательство того, что никогда не стоит судить по внешности. Лигран вон красавчик, а много ли толку?

— Пластина у нас была, но… — тихо, даже робко, кажется, с сочувствием, сказала сотрудница. — Вам надо бы к целителю, ваша кожа…

— Мне нужно себя увидеть, — глухо повторила я.

— Сможете встать? — сдалась лирта. Ее собственное личико, обрамленное светлыми, как тараксумы, прядями, было трогательно румяным — работа на свежем воздухе рядом с морем, благодать, а вот загара почему-то

ни у кого здесь нет, особенности кожи.

Я поднялась, точнее, фактически восстала с деревянного дощатого пола. Побрела, перебирая ноги, за лиртой-дрессировщицей. Мы вышли из сарайчика, обогнули его — и на одной из стен обнаружилось мозаичное панно из приклеенных осколков когда-то разбившегося зеркала.

Глубоко вдохнула — и сделала шаг к нему.

Смятение лирты было вполне понятно.

Никому не ведомое некромантское проклятие перестало щадить моё лицо. Щёки впали, скулы и нос заострились, серый цвет кожи местами уходил в фиолетовый, белки покрылись бордовой сеточкой.

Я не Халк и не Ариэль. Я Аватар…

Кошмарное зрелище.

Удивительно, как стоящая рядом девчонка и её коллега держат себя в руках, не скормили меня своему зверинцу, не вызвали стражу, не лишились чувств…

Я же сползла по деревянной стене вниз.

Всё.

Почти совсем уже всё. Это тело своё отбегало, а душа — моя душа — без тела существовать не сможет. И умирать так страшно, лучше уж резко, внезапно, разом, не осознав, что происходит, но не так, не так! Тирата, верни меня в мой мир, верни меня обратно!

"Зря я тогда, на крыше, оттолкнула Марта, — внезапно промелькнула отчаянная, совершенно отчётливая мысль. — Зря, зря, зря! Вот дура. Надо было ловить шанс, пока всё было ещё не так плохо, не так страшно, не так мерзко, надо было успевать любить, чувствовать, касаться, а не ждать того самого идеального мига, ведь он мне нравится, очень, очень нравится. Конечно, он не совершенен, отнюдь, но совершенного мне и не надо. И ему совершенно точно не было противно, он хотел меня даже такую. Почему я не согласилась, а теперь я умру с воспоминаниями Агнессы, а всё могло быть совсем иначе в моей жизни, если бы можно было всё исправить, Единая, да, я не оттолкнула бы его тогда".

— Лирта, вам плохо?! — голосок служительницы кваркинария доносился словно издалека, а я проваливалась в своё отчаяние, сквозь влажные доски, чтобы снова вынырнуть из небытия… нет, не на крыше приюта. Не в спальне Марта. Не в своём мире.

Я стояла на пороге дома юного лирта Апратуса, того самого, что когда-то "призвал" меня в саду Высшей школы.

Зачем?!

Не думая, я вытянула руку и постучала в дверь, не особо надеясь, что студентик находится дома — всё-таки у молодёжи, даже безденежной, масса возможностей для досуга. Но дверь открылась. Несколько мгновений заспанный мальчишка смотрел на меня, а потом побледнел, посерел, позеленел, простонал "Мёртвая драя!" — и рухнул к моим ногам.

…подозреваю, когда бабушка говорила, что все мужчины при виде меня будут укладываться штабелями, она-таки подразумевала что-то иное.

Глава 62.

Кварковы

потроха, вот ведь… трепетный какой.

Со вздохом я перешагнула через неподвижное тело, ухватила парня за щиколотки, мягкую кожу высоких, почти до колен пыльных сапог — вряд ли он ходит в таких по дому, скорее всего, либо собирался куда-то уходить, либо, наоборот — только что пришёл. С трудом втащила тощее, неожиданно тяжелое тело внутрь дома, надеясь, что его приятель не треснет меня сзади по затылку. Паренёк жалобно захныкал, завозился и, не открывая глаз, забормотал:

— Лирта Маграстена, вы же обещали, что больше не придёте, так не честно!

— Человек предполагает, а Тирата располагает, — наставительно заметила я. — Есть в доме ещё кто-то?

— Нет… Но! — спохватился мальчишка. — Скоро заявятся! Целая толпа.

— Ничего, мы успеем.

— Ну, что вам от меня надо? — обреченно, но хотя бы уже без нытья спросил Апратус. — Помочь вам окончательно упокоиться? Это не ко мне, это к некромантам надо, а я так, по иллюзиям, я же говорил.

— С упокоением вопрос решу как-нибудь сама, без тебя, — вздохнула я. — А вот иллюзии — это очень, очень актуально.

— Я еще почти ничего не умею!

— А у тебя выбора нет, прогульщик, — я снова вздохнула. — Либо ты накладываешь на меня иллюзию нормального человеческого лица, либо… — я задумалась, но не стала изобретать велосипеда. — Мы просто упокоимся вместе. Ты меня призвал, ты со мной и…

Апратус убрал руки от лица и уставился на меня:

— Драя, да я ж разве против?! С удовольствием бы вам помог! Но я плохой специалист, поймите! Там, гване наложить иллюзию ушей самайны — это ещё куда ни шло, но из вас человека делать — тут нужно настоящего мастера! Профессора, как минимум… А у меня сил не хватит. И умений.

— Говорил он, что не спец, оказалось, не жилец… — пропела я. — Иллюзия нужна ненадолго. Цвет кожи, лицо, как в прошлый раз. В идеале руки и шея. Это должна остаться я, а не кто-то новый, понимаешь? Просто с кожей нормального цвета, ну, и глаза, пожалуй, в порядок привести. Я не капризная.

— Иллюзия по частям не накладывается, — буркнул Апратус. — Будь проклят тот день и час, когда…

— Да поняла, поняла. Но сегодня — точно в последний раз. Клянусь.

— А зачем оно вам? — вдруг подозрительно спросил окончательно пришедший в себя парень. Стянул сапоги и зачем-то засучил рукава.

— На свидание хочу сходить, — серьезно сказала я. — Напоследок, перед тем как упокоиться. Вкусить все радости жизни и всё такое.

— Ну… вы только это… уйдите потом до того, как ваш кавалер проснётся. Постарайтесь в два часа уложиться, это мой потолок, — столь же серьезно ответил юный иллюзионист. — А то так и импотентом можно заделаться, нельзя так с мужчинами… Пойдёмте наверх, что ли. Попробую… хотя результата не обещаю. И помните о времени.

«В полночь, Золушка, карета станет тыквой, а твоё лицо превратится в баклажан", — подумала я и пошла вслед за своим юным другом.