Смерть на каникулах. Убийство в больнице (сборник)
Шрифт:
– Так я сказала мистеру Хьюберту. Я бы пошла за мисс Урсулой в гардеробную и, когда у нее начался бы приступ, забрала помаду. Тогда бы решили, что она умерла от волнения.
– Но план не удался.
Старая нянька помолчала, потом подняла глаза и посмотрела на Дэвида.
– Она все равно умерла.
– Но мистеру Фринтону это не помогло. Хотя вы избавились и от Алана Дункана – сигаретами, которые подложили в его портсигар.
– Да, я это сделала. Не нужны нам тут чужие.
– От вас это не зависит. Мистер Реджинальд тоже не является наследником.
Старая нянька
– Мистер Реджинальд – не наследник?
– Нет. По условиям завещания после его смерти имение переходит в Национальный фонд.
Нянька выпрямилась в кресле, вновь охваченная ненавистью и гневом.
– Вот же злобная тварь! – крикнула она. – Нет, я не жалею, что сделала. Мистер Хьюберт был мой ребенок, и я должна была дать ему то, чего он хотел. Но мистер Реджинальд…
Няня осеклась, закусила губу.
– Да? – подтолкнул Дэвид. – Что вы хотели сказать о мистере Реджинальде?
– Не важно. Я отвечу на ваши вопросы, но сама ничего не скажу.
– Вы уже много сказали и вряд ли можете себе навредить. Но осталось прояснить еще один пункт. Вы ведь знали, где находится колодец?
– Да.
– Почему мистер Фринтон отрицал, что вообще о нем знает? Он лгал, будто никогда не видел его в детстве?
– Нет, он говорил правду. Его отец приказал, когда мальчикам был год, завалить колодец землей. Он боялся, что они начнут с ним баловаться, когда подрастут, и смогут снять крышку. Поэтому дал садовым работникам строгий приказ не говорить мальчикам ни слова, и они не сказали. Когда я приехала сюда к мистеру Реджинальду, садовники уже поменялись. Я узнала это место в роще по расположению деревьев, но по колодцу пролегла тропа, и никто не догадывался, что там под ней.
– Кто его раскопал?
Нянька ответила сразу же, без колебаний:
– Я сама.
– Чушь. У вас бы не хватило сил.
– Я говорю, что я. И никто меня не заставит сказать иное.
В коридоре послышались шаги.
– Кажется, сюда идет инспектор, – поднялся Дэвид. – Лучше ему не лгите. Он захочет узнать, что вы мне рассказали.
Старуха начала вставать, но Джилл ее удержала.
– Сидите, – мягко сказала она. – Вы сейчас не в том состоянии, чтобы стоять.
Нянька благодарно на нее посмотрела.
– Вот вы меня понимаете, мэм, – произнесла она, глядя на Джилл в поисках сочувствия.
– Понимаю, – ответила та. – Но то, что вы сделали, все равно чудовищно.
– Мистера Хьюберта больше нет! – всхлипнула нянька. – Больше нет! И я теперь за это расплачиваюсь и буду расплачиваться до конца дней!
Джилл поднялась навстречу входящему инспектору, кивнула ему и Дэвиду и, выйдя из детской, прошла по коридору к скамейке у окна на площадку. Там она села и стала ждать, распахнув окно. Прохладный ветерок из сада развеивал тяжесть зла, содеянного старухой.
Инспектор Стейнс быстро повторил няньке вопросы Дэвида. Она впала в апатию и отвечала вяло, но суть была та же. Когда она дошла до конца своего рассказа, инспектор закрыл блокнот, произвел формальный арест и передал ее своим помощникам. Няня ушла молча. Известие о смерти Хьюберта Фринтона лишило
– Что-нибудь накопали на ферме? – спросил Дэвид, когда они с инспектором остались одни.
– Нет, – хмуро ответил тот. – Какие-то совершенно неожиданные дурацкие осложнения. Хотел сгрести за воротник Реджинальда по делу о ложном заключении, а заодно вытрясти из него правду насчет звонка Стивенсона. Но оказалось, что сегодня на ферму никто из Лондона не звонил.
– Не звонил? Значит, Стивенсон звонил сюда, в этот дом.
– Нет. Не было сегодня звонков из Лондона ни в усадьбу, ни на ферму.
– Но Хьюберт был с вами в машине, значит, Реджинальд…
– Реджинальд в Шорнфорде. Сегодня с девяти утра, это очевидно. Наши люди его ищут, но пока не засекли.
Дэвид вытаращился на него в изумлении.
– Но если Реджинальд весь день в Шорнфорде, а из Лондона никто не звонил ни на ферму, ни сюда, тогда… тогда!.. – заорал он, устремляясь к двери. – Я шляпа! Я такое здоровенное сомбреро, которое не носили ни Бог, ни Гэри Купер, ни мистер Черчилль… Джилл!
– В чем дело, дорогой?
– Где Рейчел? В смысле, когда она вернется?
– К приему в шесть. А что?
– Стейнс, слепая вы сова, поехали быстрее в Шорнфорд! Времени терять нельзя, но сперва я должен увидеться с Рейчел!
– Какая вас муха укусила? – тяжело дыша, спросил инспектор, едва поспевая за Дэвидом. – Что за шум?
– Вы не поняли? – спросил тот, дергая дверцу машины инспектора и втаскивая за собой Джилл. – Если Реджинальд сегодня в Шорнфорде, ест свой ленч в «Зеленом какаду», как обычно…
– Ни черта я не понял, – перебил инспектор, заводя машину, – кроме того, что человек уже взрослый и вроде бы с головой вдруг начнет вести себя как какой-то псих. Извините, миссис Уинтрингем, увлекся. С вашим мужем часто такое бывает?
– Только когда он знает, что раскрыл дело, – ответила довольная Джилл.
Глава 20
В офис инспектора в полицейском участке Шорнфорда набилось столько народу, что стало тесно. Инспектор сидел за столом, по бокам стояли два его сержанта. Дэвид расположился на стуле возле стола, рядом с ним устроилась Рейчел Уильямс. По другую сторону от нее сидел доктор Шор из Уэйкли. Напротив них – сэр Иэн Фергюсон и доктор Фримантл. Их не очень интересовало происходящее, и они обсуждали будущие заседания медкомиссии, сравнивали даты и время, написанные на листках. Рядом с ними устроились два лондонца из Скотленд-Ярда, бдительно окидывая взглядами собравшихся. У двери стоял констебль в форме.
Воздух в кабинете был спертый, потому что действовало затемнение – окно загораживал сплошной лист фанеры, не пропуская ни ветерка. От резкого света трех лампочек на лица людей ложились острые тени.
– Он уже должен быть здесь, – сказал Стейнс, не поднимая глаз от доклада, который читал.
Констебль открыл дверь и что-то спросил у коллеги, стоявшего за ней.
– Уже подходит, сэр, – доложил тот, тщательно притворяя дверь.
– Тогда впустите его, – произнес инспектор, морщась. – Не оставляйте в коридоре.