Смерть на Ниле
Шрифт:
Пуаро провел вечер, выслушивая отчет миссис Оттерборн о миссии писателя. Направляясь к себе в каюту, он встретил Жаклину де Бельфорт. Она смотрела на воду, облокотившись на поручни, и, когда обернулась, его поразило выражение ее лица. Ни вызова, ни насмешки, ни мрачной решимости – только острая боль.
– Добрый вечер, мадемуазель.
– Добрый вечер, мсье Пуаро. Вы не удивились, встретив меня здесь?
– Не столь удивился, сколь огорчился, – ответил он искренне.
– Огорчились за меня?
– Да, именно за вас. Вы вступили на очень опасный путь,
– Зачем вы все это мне говорите?
– Потому что это правда. Вы выбрали опасный путь и сожгли за собой мосты… Теперь даже если вы захотите, вам будет трудно повернуть назад.
– Вы совершенно правы, – задумчиво ответила она. Потом, откинув голову, продолжала отчаянно:
– Что же делать, человеку дано следовать за его звездой, куда бы она его ни вела…
– Смотрите, мадемуазель, не ошибитесь, звезда может обмануть вас.
Она засмеялась и, подражая крику попугая, воскликнула:
– Моя звезда, сэр, скверная звезда! Она непременно упадет.
8
Миновали Эц-Шабу, где путешественники выходили на берег, чтобы осмотреть храмы бога Амона. И снова «Карнак» заскользил по реке. Пейзаж стал более веселым. На берегах появилась растительность. Перемена в окружающей природе подействовала и на людей. Исчезла подавленность, которая сковывала всех в начале пути. Тим Аллертон больше не хмурился, и Розали оживилась. Линнет тоже повеселела. К ней подошел Пеннингтон.
– Надо обсудить с тобой два-три деловых вопроса. Я понимаю, что это неуместно во время свадебного путешествия, но ты понимаешь…
– Разумеется, дядюшка Эндрью, – Линнет сразу стала деловой.
– Я понимаю, мое замужество многое меняет.
– В том-то и дело. Мне нужна твоя подпись на нескольких документах. Но это не спешно, если хочешь, можно в другой раз.
– Нет, зачем откладывать.
Пеннингтон оглянулся. Они сидели одни в углу застекленного салона. Почти все пассажиры гуляли по палубе. Только мистер Фергюсон потягивал пиво, сидя за маленьким столиком посреди зала и вытянув длинные ноги в грязных джинсах; Эркюль Пуаро прижался к переднему окну, наслаждаясь раскрывающейся панорамой, да старая мисс Ван Скулер погрузилась в книгу о Египте.
– Ну что же, отлично, – решил Пеннингтон и вышел. Линнет и Симон улыбнулись друг другу долгой счастливой улыбкой.
– Все в порядке, моя любимая!
– Да, все в порядке. Странно, я больше не боюсь.
– Ты – мое чудо, – шепнул Симон. Вернулся Пеннингтон с пачкой документов.
– Боже милостивый! – возмутилась Линнет.
– И все это я должна подписать?
– Я понимаю, тебе все это скучно, – извинялся Пеннингтон, – но мне хотелось бы привести в порядок твои дела. Прежде всего лицензия на аренду дома на Пятой авеню… потом концессии в Вестерн Лэндз…
– Он продолжал, сортируя и перекладывая бумаги.
Симон
– Вот здесь поставь свою подпись, – наконец Пеннингтон нашел нужную бумагу и указал ей место для подписи.
Линнет наклонилась и стала внимательно читать. Она перевернула страницу, потом снова вернулась к прочитанному, еще раз посмотрела и только после этого взяла у Пеннингтона ручку и вывела свое имя.
Пеннингтон забрал бумагу и положил перед ней следующую.
Фантора встал и направился в их сторону. Он нагнулся к окну, будто что-то на берегу его очень заинтересовало.
– Тут речь идет о перевозках, – сказал Пеннингтон, – можешь не читать.
Но Линнет просмотрела и эту бумагу. Пеннингтон достал третью. И снова она принялась внимательно изучать ее.
– Здесь все чрезвычайно просто, – сказал Эндрью.
– Формальности.
Симон вовсю зевал.
– Моя девочка, не станешь же ты читать всю эту книгу? Ты так до обеда не кончишь.
– Я никогда не подписываю, не прочитав, – сказала Линнет, – так учил отец. Он говорил, что можно пропустить ошибку.
Пеннингтон неискренне засмеялся.
– Линнет, ты истинно деловая женщина.
– Она вникает в дела по-настоящему. Я бы не стал, – засмеялся Симон.
– В жизни не читал ни одного юридического документа. Я всегда подписываю, где мне скажут, и делу конец.
– Как можно быть таким невеждой, – сказала Линнет недовольно.
– А я в делах ничего не смыслю, – весело объявил Симон.
– У меня нет деловой жизни. И никогда не было. Мне говорят подпиши – я и подписываю. Так гораздо проще.
Эндрью Пеннингтон задумчиво рассматривал его.
– И вы не боитесь попасть впросак, Дойль? – спросил он сухо, покусывая губы.
– Чепуха, – отвечал Симон, – я не верю, что кругом обманщики. Понимаете, я парень доверчивый. И никто меня не надувает. Пока что не надувал.
Вдруг ко всеобщему удивлению, молчавший мистер Фактора обратился к Линнет:
– Надеюсь, меня простят за вмешательство, но позвольте мне выразить вам восхищение вашей деловой смекалкой, мадам. По роду моей профессии я – юрист. Видите ли, мне приходилось не раз убеждаться, насколько мало женщины смыслят в делах. Вы же отказываетесь подписать документ, не прочитав его предварительно, – это достойно восхищения. Я восхищаюсь вами, мадам.
– Он поклонился и вновь принялся созерцать Нил.
Казалось, этот неожиданный выпад привел Пеннингтона в замешательство.
Симон не знал – рассердиться или рассмеяться. У Фактора пылали уши.
– Давайте дальше, – сказала Линнет, улыбаясь молодому человеку и Пеннингтону.
Но тот совсем расстроился.
– Знаешь, в другой раз, – сказал он обиженно.
– Если ты собираешься читать каждую бумагу, мы просидим здесь до обеда. Не стоит, так ты не увидишь окрестностей. Да и первые две были самыми срочными. Займемся делами в другой раз.