Смерть на Ниле
Шрифт:
Эркюль Пуаро улыбнулся, вспоминая печальный случай, в котором фигурировали труп, официант, мистер Блондэн и очаровательная леди.
Вы слишком добры, мистер Блондэн, – сказал он.
– Вы один, мсье Пуаро?
– Да, я один.
– Прекрасно, сейчас Жюли приготовит для вас небольшой ужин. Это будет поэма – истинная поэма! Женщины, как бы хороши они ни были, имеют один недостаток – они отвлекают наш мозг от пищи. Вы поужинаете с удовольствием, мсье Пуаро, обещаю. Так какое вино.
Разговор стал чисто
– У вас серьезное дело?
Пуаро покачал головой.
– Я теперь свободен, – отвечал он грустно, – в свое время я достаточно заработал и теперь имею средства, чтобы наслаждаться жизнью.
– Вам можно только позавидовать.
– Нет, нет. Так поступать совсем не надо. Уверяю вас, бездельничать вовсе не так приятно, как это может показаться.
– Он вздохнул.
– Как справедлива поговорка «Человек изобрел работу, чтобы избавиться от необходимости думать».
Мистер Блондэн всплеснул руками.
– Помилуйте, в мире есть столько интересного. Путешествия, например!
– Согласен, путешествия. Я и собираюсь зимой отправиться в Египет. Говорят, там великолепный климат. Можно, наконец, избавиться от тумана, поздних рассветов, тоскливых бесконечных дождей.
Неслышно ступая, подошел официант, умело и быстро накрыл на стол – тосты, масло, ведерко со льдом – все атрибуты дорогого ужина.
Негритянский оркестр разразился нестройным оглушающим танцем. Лондон плясал. Пуаро наблюдал, невольно фиксируя впечатления.
У одних такие пустые глаза, другим все уже надоело или просто скучно, а некоторые кажутся такими несчастными. Как глупо, что юность считают счастливой порой жизни, напротив, юность – время самое уязвимое.
Но вот взгляд его стал мягче. Он увидел высокого широкоплечего мужчину и тоненькую изящную девушку. Они двигались, подчиняясь ритму своего счастья. Оказывается, счастье можно встретить и здесь, как, впрочем, всегда и повсюду. Музыка неожиданно оборвалась. Раздались аплодисменты, и оркестр снова заиграл. После второго захода юноша и девушка, привлекшие внимание Пуаро, вернулись за стол рядом с ним. У девушки горели щеки, она смеялась. Теперь Пуаро отчетливо видел ее лицо, обращенное к спутнику. В ее глазах он прочел что-то такое, от чего с сомнением покачал головой.
«Она слишком любит его, эта малышка, – пробормотал он про себя. – Это не безопасно. Нет, нет, это не безопасно».
И вдруг он уловил – Египет. Теперь он четко слышал их голоса: голос девушки, юный, взволнованный, счастливый и с легким иностранным акцентом, и голос ее спутника, приятный низкий голос образованного англичанина.
– Я вовсе не собираюсь считать цыплят по осени. Но я уверяю тебя, Линнет все для меня сделает!
– Я сам могу для нее кое-что сделать!
– Глупости,
– Ну что ж, я сам думаю, что сумею быть полезным. Я постараюсь… ради тебя.
Девушка тихо засмеялась, бесконечно счастливая.
– Мы подождем три месяца, чтобы быть совсем уверенными, и тогда…
– И тогда я подарю тебе все сокровища мира. Согласна? И мы отправимся в Египет и там проведем наш медовый месяц. К чертям расходы! Я всю жизнь мечтал поехать в Египет. Нил, и пирамиды, и песок…
Он заговорил тихо, страстно:
– Мы все это увидим вместе, Джекки… вместе. Как прекрасно!
– Как бы мне хотелось, чтобы для тебя это было так же прекрасно, как для меня. Ты правда любишь меня так же, как я.
Голос ее вдруг задрожал, в глазах появился страх. Мужчина ответил быстро и сухо:
– Джекки, не глупи.
Эркюль Пуаро пробормотал про себя: «По-настоящему любит тот, кого меньше любят. Да, мне тоже хотелось бы знать…»
7
Джоанна Саутвуд говорила:
– Ну, а если он окажется тупицей?
Линнет покачала головой.
– Да нет, не окажется. Я доверяю вкусу Жаклины.
– Знаешь, – продолжала настаивать Джоанна, – влюбленные часто бывают необъективны.
Линнет покачала головой и переменила тему разговора.
– Мне нужно повидать мистера Пиерса по поводу этих планов.
– Планов?
– Да, понимаешь, вон те ужасные грязные домишки. Я хочу их все снести, а людей из них переселить.
– А те, кто в них живет, согласны выехать?
– Большинство уедет с радостью, но несколько глупых упрямцев подняли шум. Это так утомительно. Они просто не могут понять, что их жилищные условия намного улучшатся.
– Но ты сумела с ними справиться?
– Джоанна, поверь, для их же блага.
– Разумеется, дорогая, насильственная благотворительность.
Линнет поморщилась. Джоанна рассмеялась.
– Не хмурься и согласись: ты – тиранка. Благородная тиранка, если тебе так больше нравится.
– Да я совсем не тиранка.
– Но ты всегда добиваешься своего.
– Не всегда.
– Линнет Риджуэй, можете ли вы, глядя мне в глаза, назвать хотя бы один случай, когда вам не удавалось добиться того, что вы хотели?
– Тысячу раз.
– Ах, ну конечно, «тысячу раз» – это так просто сказать, но хоть один конкретный пример? Тебе ни один не придет на ум, как бы ты ни старалась. Триумфальное шествие Линнет Риджуэй в золотом лимузине.
Линнет резко спросила:
– Ты считаешь меня эгоисткой?
– Нет. Просто тебе ни в чем нельзя отказать. Комбинированное воздействие денег и личного обаяния. Все в жизни тебе доступно.
В это время к ним подошел лорд Уиндлешэм, и Линнет сказала, обращаясь к нему: