Смерть по фэн-шуй

Комарова Ирина Михайловна

Даже через пять, через десять лет, я не буду знать историй из прежней, милицейской жизни моих друзей. Разве что Ниночка сжалится, расскажет что-нибудь по секрету.

Наконец Стрешнев ушел. Баринов встал, сделал пару кругов по приемной, несколько раз, разминаясь, взмахнул руками и остановился у окна.

– Повеселились и хватит, теперь давайте о деле. Что скажете, молодежь?

По заведенному в нашем агентстве порядку первой, как самая младшая и неопытная, обычно высказываюсь я.

– На

первый взгляд наша клиентка выглядит достаточно подозрительно. Гошка вчера сказал, что видеонаблюдение ей понадобилось не для того, чтобы воровку найти, а чтобы выяснить, с кем ее муж роман крутит. – Я оглянулась на напарника, и он молча кивнул. – Я тоже считаю, что это вполне возможно. Но Татьяна Викторовна могла получить интересующие ее доказательства и каким-либо другим путем. Если это произошло, то у нее были все основания расправиться с Долли. Кроме того, она знала про камеру, и то, что камера исчезла, тоже не в ее пользу. Непонятно одно: если Кулиничева собиралась убить девушку, зачем она вообще к нам явилась?

– И второе непонятно: если продавщицу убила наша клиентка, куда исчезло золото? – подала голос Нина.

– Золото она могла прихватить попутно, для большей достоверности, – предположил шеф. – Хотела инсценировать ограбление.

– Нет, – возразила я. – Не похоже. Когда я пришла, Кулиничева была в полном ступоре, сидела и пасьянс раскладывала. А когда выяснилось, что золото пропало, такая истерика началась! Татьяна Викторовна даже снова заявила, что она наша клиентка.

– Что значит «снова»? – удивился Баринов. – А когда она перестала быть нашей клиенткой?

– Как вам сказать… – Я замялась, формулируя ответ, и меня опередил напарник.

– Мадам решила, что, поскольку ее проблемы с Долли решены, в наших услугах она больше не нуждается. – Гошка пожал плечами и осуждающе добавил: – И даже намекнула, что проделанная нами работа не стоит оплаты. Но, поняв, что осталась без золотишка, решила с нами дружить.

– Вот как? И на этом основании вы выводите ее из категории подозрительных лиц?

– Я не вывожу. Но и не ставлю на первое место. Меня больше заинтересовала безвременно погибшая. Ритка, ты, когда ее осматривала, на веревки обратила внимание?

– Да. Узлы сделаны очень небрежно, словно Долли связали только для вида…

– Вот и я о том же! – перебил меня Гоша. – Такое ощущение, что она добровольно позволила привязать себя к стулу!

– Хочешь сказать, что Долли была соучастницей ограбления, а потом что-то пошло не по сценарию? – сообразила Нина.

– Не по ее сценарию, – поправил Гоша. – Да, я считаю, что такой вариант возможен.

– Что ж, все логично, – согласился шеф. – Хозяйка придет, а продавщица связана и золота нет. Потом Долли рассказывает историю, как грабитель бросился на нее, привязал к стулу, заклеил рот… и кто ее сможет в чем-нибудь обвинить?

– Но Долли просчиталась, – подхватила

я, – сообщник предпочел от нее избавиться. Вопрос в том, кто этот сообщник?

– Может, это сама Кулиничева? – спросила Нина.

Мы с Гошкой синхронно покачали головой, но ответить напарник доверил мне.

– Сомнительно. Конечно, всякое случается в жизни, но я же говорю, я ее видела. Когда Татьяна Викторовна поняла, что золото уплыло в неизвестном направлении, с ней чуть сердечный приступ не случился.

– Сердечный приступ изобразить нетрудно.

– Нет, она честно переживала. И потом, если Кулиничева спланировала ограбление собственного магазина и убийство, то ее действия становятся совсем уж нелепыми. Получается, что она пришла к нам, попросила установить видеонаблюдение, потом договорилась с Долли, привязала ее к стулу, застрелила, выгребла с витрины все ювелирные изделия – кстати, судя по ценам, которые я вчера видела, там на каждой полке не на одну сотню долларов товара было. Ах да, еще она сняла и спрятала камеру и только потом позвонила нам. В полицию Татьяна Викторовна позвонить не додумалась, Стрешнева уже я вызывала.

– Володя в магазине обыск сделал? – поинтересовался Баринов.

– Не обыск. Стандартный осмотр места происшествия. Но когда выяснилось, что камера пропала, ребята еще раз прошлись повнимательнее. И Гоша все осмотрел.

– Все, что смог, – с недовольной миной уточнил напарник. – Полы я не вскрывал и стены не простукивал. Но если камеру не спрятали в специальный, заранее подготовленный тайник, то в магазине ее нет. Все стандарты я проверил. В общем, я согласен с Ритой. Кулиничева, конечно, дама неприятная во всех отношениях, но сообщником этой дурочки Долли был кто-то другой.

– Другой, который знал о наблюдении! – напомнила Нина. – А кто, кроме Кулиничевой, мог знать о камере? Долли явно не знала, по крайней мере вчера.

– А сегодня? – вслух задумалась я. – Узнала про камеру, убрала ее и устроила ограбление.

– Тогда ей пришлось бы объяснять пропажу камеры, – напомнил шеф.

– Ну-у… Всегда можно сказать, что злой разбойник первым делом оторвал камеру и унес с собой.

– Сказать можно, да кто в такую чушь поверит? – усмехнулась Нина.

– Верно. И ты права, основной вопрос сейчас – кто знал о камере.

– Ошибаешься, Риточка, – возразил Гоша. – Основной вопрос сейчас – это на кого мы собираемся работать. Дамочка Кулиничева – клиентка ненадежная. Это она когда пустую витрину увидела, сразу заблажила, что мы вора должны найти. А до этого она что говорила?

– Пустяки, – равнодушно отмахнулся Баринов. – Когда Володя станет на нее убийство примерять, Татьяна Викторовна сразу личностью убийцы заинтересуется. Я думаю, с оплатой наших услуг проблем не будет.

– Только договор надо заранее подписать, – проворчал Гоша. – Такая неприятная жен щина.