Смерть по фэн-шуй
Шрифт:
– Что значит «хорошо»? Разумеется, Танечка нас познакомила, и я постаралась к нему присмотреться. Мне Олег с первого взгляда не понравился, да и потом впечатление не улучшилось. Кроме того, друзья Олега тоже не кажутся мне слишком приятными. Тот же Лихачев, например, с которым Олег держит пиццерию, очень скользкий тип.
– Жулик?
– Не знаю. Ничего конкретного о каких-либо махинациях Жени мне неизвестно, поэтому называть его жуликом не могу. Но я ему не доверяю.
– Татьяна Викторовна сообщила нам, что именно от вас она узнала о связи мужа с Дарьей Лагутиной.
– Да, это
– Какие именно меры?
– Стандартный набор: обратиться в детективное агентство, получить доказательства измены и начать бракоразводный процесс. У них брачный контракт, а за семь лет кое-что нажито. Есть что делить. Собственно, когда Таня замуж выходила, она обеспеченная женщина была, магазин уже тогда неплохую прибыль приносил. У Олега тогда, конечно, все гораздо хуже было – инженер на зарплате, о чем говорить! Но потом их с Женей пиццерия неплохо развернулась, так что вклад Олега в семейный бюджет тоже существенный. Они машины оба поменяли, мебель, участок на Волге прикупили, строиться начали… есть что делить. А по брачному контракту виновная сторона не может претендовать больше чем на десять процентов от всего имущества.
– Такой контракт, наверное, тоже вы Татьяне Викторовне посоветовали? – понимающе улыбнулась я.
– Неудобно хвалиться, но так и есть, – с достоинством подтвердила Лика. – И как видите, оказалась права.
– Это ведь могло и в обратную сторону сыграть, – заметил Гоша. – А если бы Татьяна Викторовна влюбилась и изменила мужу?
– Кто влюбился, Танечка? – С губ Лики сорвался короткий смешок. – Да вы ее просто не знаете! У Танечки только два предмета страсти, вечных и неизменных, – деньги и она сама. Даже если бы она и увлеклась кем-то, пункт о потере девяноста процентов имущества мгновенно привел бы ее в чувство. Так что я, можно сказать, предложила универсальное средство для сохранения семьи. И если бы Олег любил деньги больше, чем девок, то они и сейчас жили бы как голубки. Но этот кобель даже полгода не продержался. Правда, ничего не скажу, пока эта Долли не появилась, соблюдал осторожность. Поэтому я молчала.
– Вы с ней знакомы? С Долли? – снова вступила в разговор я.
– Конечно, знакома. Это очередная пассия Жени Лихачева. Он тоже молодец, к себе в пиццерию бабенку брать не стал, Танечке подсунул.
– Как вы узнали, что у Олега Кулиничева роман с Долли?
– Какой роман, о чем вы? – брезгливо скривилась Лика. – Это совсем по-другому называется. А узнала я об этом очень просто: я их видела.
– Что, прямо так и видели? – ахнула я. – Где?
– В кафе,
– В кафе? – Я даже не попыталась скрыть удивление. – Мороженое? Ну и что? Почему вы решили, что между ними что-то есть?
– Зашли люди в кафе, что с того? – поддержал меня Гоша. – Тем более не водку пили, а невинное мороженое ели.
– Молодой человек, не пытайтесь сделать из меня дуру! – похоже, искренне обиделась Лика. – Я больше пятнадцати лет в газете «подружкой» сижу и в людях, поверьте мне, разбираюсь! Парочку, которая в постели побывала, от тех, у которых, как вы говорите, ничего не было, уж как-нибудь отличу! Вот между вами, например, действительно ничего не было и не намечается. А там, не сомневайтесь, все было, и не раз.
– Значит, это вы посоветовали Татьяне Викторовне пойти в агентство и попросить поставить видеокамеру? – Я торопливо вернулась к основной теме. – А не объясните, почему Татьяна Викторовна не сказала нам, что ей нужно подтверждение супружеской измены? Зачем начала про подозрения в воровстве рассказывать?
– Это тоже я ей посоветовала. – Лика явно гордилась своей предусмотрительностью. – Я знаю, что во многих агентствах не очень охотно берутся за дела о супружеской неверности, да и просят за это больше. А если говорить о банальной краже – и отказываться никто не станет, и Тане дешевле обойдется.
– Я смотрю, вы принимаете очень активное участие в жизни своей подруги.
– Естественно. Я старше ее, опытнее и чувствую за нее некоторую ответственность. И потом, я же и по профессии «подружка». А это, понимаете ли, въедается. Привыкаешь давать советы. Хотите, и вам дам совет?
– Насчет работы или насчет личной жизни? – неловко попыталась я пошутить.
– Про личную жизнь говорить бессмысленно, у вас ее просто нет, – решительно взмахнула рукой Лика. – И не улыбайтесь так, молодой человек, у вас этой личной жизни еще меньше. У нее хоть есть человек, о котором она думает, а вы и этим похвастаться не можете.
Гошка открыл было рот – не знаю, хотел он уточнить что-то или поспорить, но Лика не дала ему произнести ни слова.
– Я хочу дать вам совет, исключительно по работе, – продолжила она. – Присмотритесь к Лихачеву. Он не может не быть замешан в этой истории.
– У вас есть какие-то конкретные подозрения? – насторожился Гоша, мгновенно забыв про «личную жизнь».
– Если бы у меня были конкретные подозрения, я бы разговаривала на эту тему не с вами, а со следователем. Повторяю, я знаю людей. И уверена, что, когда вы раскроете это убийство, Лихачев хоть каким-то образом, хоть краешком, но будет к этому причастен.
– А кстати, вы ему не сообщали о своих подозрениях по поводу Олега и Долли?
– Это еще зачем? Кто он мне, чтобы я о нем заботилась? Нет уж, пусть Женя сам своих девок стережет.
Обычно мы с Гошей начинаем обмениваться впечатлениями сразу, как только выходим за дверь. На этот раз мы молча спустились по лестнице, молча прошли по двору, и, только когда устроились в машине, напарник заговорил:
– Своеобразная дамочка. Общительная.
Я немного подождала, но продолжения не последовало. Понятно, значит, теперь моя реплика.