Смерть по фэн-шуй
Шрифт:
– С бойфренда, естественно, – не задумываясь, ответил Гоша. – Заодно кусочек пиццы перехватим. А то у меня от Ниночкиных бутербродов только аппетит разгулялся.
Сразу должна сказать, что пицца в заведении, принадлежащем Лихачеву и Кулиничеву, была превосходной и порции – убедительными. Гошка съел кусок пиццы с грибами, а я польстилась на морепродукты. Подкрепившись, мы уточнили у официантки, как отыскать руководство, и отправились знакомиться с Евгением Максимовичем Лихачевым.
По дороге
Господин Лихачев встретил нас без восторга, что вполне объяснимо. Впрочем, от разговора он не отказался, хотя и намекнул, что товарищи из правоохранительных органов его уже посетили и приняли мудрое решение оставить в покое, поскольку он, Лихачев, обладает крайне скудными сведениями о своей покойной подруге. Судя по всему, бойфренд Долли был не особенно удручен смертью девушки. Прежде чем мы с Гошкой начали задавать вопросы, он объявил:
– Про Долли я вам ничего сказать не могу, я не знаю, в какие неприятности она влезла. И я не думаю, что меня это с какого-нибудь бока касается.
– Вам что, совсем ее не жалко? – Я была почти шокирована.
– Почему не жалко, – у Евгения Максимовича хватило совести смутиться, – жалко, конечно, но что же теперь делать? Все под Богом ходим.
– Но вы заинтересованы в том, чтобы убийца вашей девушки был найден и наказан, – мягко подсказал Гоша.
– Разумеется, заинтересован. Я просто сказал, что вряд ли могу помочь в этих поисках. Я мало о ней знаю.
– Хоть что-нибудь, да знаете. Ведь это вы ее в салон Кулиничевой устроили.
– Не устроил, только попросил Олега. Точнее, он сам предложил. Долли тогда пришла сюда, вся зареванная, ее только что уволили…
– За что, простите, уволили? – перебила я.
– Понятия не имею. Может, напутала что в документах, а может, и просто так, по сокращению штатов. Кризис на дворе, а Долли сидела третьим секретарем на приеме почты. Должность приятная и необременительная, но при необходимости сокращения персонала, сами понимаете, такие барышни – первые кандидаты на вылет.
– Третий секретарь на приеме почты, – сделала я пометку в блокноте. – А название фирмы не припомните?
– Увы. – Евгений Максимович развел руками. – Я же говорю, дела Долли меня мало интересовали. Честно говоря, если бы Олега в тот момент на месте не оказалось, я бы вообще не стал вмешиваться, тем более ни о чем не стал бы
– Почему вы не захотели взять Долли на работу в пиццерию? – поинтересовался Гоша. – Просить никого не надо, и вообще разве это не было бы удобнее?
– В чем же вы тут видите удобство? – Взгляд, который Лихачев бросил на моего напарника, был полон откровенного высокомерия. – Нет, я работу и развлечения никогда не смешиваю.
– Долли у вас, значит, проходила по разряду развлечений. – Я постаралась, чтобы вопрос прозвучал деловито-нейтрально. («Проявление чувств, тем более искренних – первый признак непрофессионализма», – неустанно вдалбливает мне Гоша.)
– Я бы не стал формулировать это так грубо, но в целом… я спал с ней, и на этом наши отношения исчерпывались. В постели она была хороша.
– О ее родных и знакомых вы, как я понимаю, тоже ничего сказать не можете?
– Совершенно верно. – В отличие от меня Лихачев не потрудился скрыть язвительную ухмылку. – Обсуждать родственников у нас не было ни причины, ни желания.
– А в каких отношениях вы находитесь с Татьяной Викторовной Кулиничевой? – сменил тему Гоша.
– С Татьяной? – удивился Евгений Максимович. – Да ни в каких особенно. Она – жена моего партнера по бизнесу, вот и все. Иногда приходится общаться, но поверьте, никакого удовольствия от этого я не получаю: эта дама совершенно не в моем вкусе.
– Как вы думаете, могла Татьяна Викторовна убить Долли?
– Татьяна? Что, есть такое подозрение? – оживился, почти обрадовался Лихачев. Поскольку мы не ответили, он решил обсудить этот вопрос сам с собой. – Конечно, сейчас времена жесткие, от любого можно ожидать… но Татьяна в роли убийцы? Разве что были очень веские причины. Были у нее причины? – неожиданно спросил он.
– Мы не знаем. Может, вы подскажете? – любезно предположил Гоша.
– Увы, ничего в голову не приходит. Но Татьяна женщина волевая, и, если бы посчитала необходимым убить Долли, рука у нее не дрогнула бы. Совсем нетрудно представить, как она замахивается молотком…
– Долли застрелили, – перебила я. – Разве вам следователь об этом не сказал?
– Застрелили? Нет, об этом мне как-то… не упомянули.
– Это не принципиально, – снова вступил Гоша. – Если человек может орудовать молотком, то уж спустить курок он тем более в состоянии. Вы утверждаете, что госпожа Кулиничева на такие действия способна?
– Ничего подобного я не утверждаю! – возмутился Лихачев. – Я сказал, что Татьяна, возможно, могла убить. А может, и не могла. Знаете, такие тощие неврастенички, они больше кричат и руками машут, чем дело делают. Вот если бы вы у меня спросили, могла ли она Долли физиономию расцарапать, я бы точно сказал: могла! Никаких сомнений.