Смерть по ходу пьесы
Шрифт:
— Да, конечно.
— Успех пьесы будет означать, что вы заработаете много денег, не так ли?
— Деньги особого значения не имеют.
— Шесть процентов от еженедельных сборов...
— Да, но...
— Предполагаемые сборы составляют сто восемьдесят три тысячи долларов.
— Если мы переберемся в нижний город.
— Ну, вы наверняка туда переберетесь, если пьеса станет гвоздем сезона.
— Да.
— Значит, шесть процентов от сборов — это почти одиннадцать тысяч долларов в неделю.
— Да, я знаю.
— Вы это подсчитывали?
— И не раз.
— Это около шестисот тысяч долларов в
— Да.
— Как долго может продержаться на сцене пьеса вроде «Любовной истории»?
— Кто знает? Если отзывы будут хорошими, если мы переберемся в нижний город... Может, пять лет, может, шесть — кто его знает?
— Значит, в это дело замешаны большие деньги. Если пьеса станет хитом.
— Да.
— А с Джози Билз в главной роли и с рекламой, которую создало пьесе убийство Мишель, пьеса наверняка будет иметь огромный успех...
— Чувствую, я должен вам сказать это сразу, пока вы сами не спросили, — произнес Корбин. — У меня нет никакого алиби на тот вечер, когда была убита Мишель.
Карелла посмотрел на него.
— Совершенно никакого, — повторил Корбин. — Я был дома один, по какому-то совпадению работал над той самой сценой, в которой на Актрису нападают. Над сценой в пьесе. Так что, как вы понимаете...
Корбин улыбнулся.
— Я всецело в вашей власти.
К трем часам пополудни они перегруппировались.
Карелла не удивился, узнав, что алиби Андреа подтвердилось. Клинг очень удивился, узнав, что у Корбина вообще нет алиби.
— Возможно, авторы бессмертных произведений не нуждаются в алиби, — предположил Карелла.
Они позвонили в театр, надеясь застать там Джози Билз, но Чак Мэдден сообщил, что она ушла домой и сегодня ее уже не будет.
— Вы можете попытаться сходить к ней домой, — предложил он. — Хотя актрис невозможно застать дома.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Карелла.
— Прослушивания, пробы, занятия, бенефисы — их никогда не бывает дома.
— Она не говорила, собирается ли она куда-нибудь? На прослушивание или...
— Я всего лишь помощник режиссера, — беззаботно произнес Мэдден. — Мне никто ничего не говорит.
Карелла точно знал, что в данном случае все обстояло ровно наоборот. Это было частью обязанностей помощника режиссера — знать, где в любое время можно найти каждого человека, участвующего в постановке.
— Давайте я посмотрю в записной книжке, — предложил Мэдден, — и дам вам ее домашний телефон. По крайней мере, попробовать стоит. — Карелла слышал, как тот шелестит страницами. — Ага, вот он, — наконец сказал Мэдден и прочитал номер. — Если ее там нет, вы можете попозже позвонить в школу Галлоуэя. По-моему, у нее по четвергам занятия.
— У вас нет телефона этой школы?
— Есть. Это здесь, на Северной Лоринг-стрит, — ответил Мэдден и продиктовал еще один номер.
— Когда у вас следующая репетиция? — спросил Карелла. — Вдруг мы так ее и не найдем.
— Завтра в девять утра.
Они попытались позвонить Джози домой и оставили сообщение на автоответчике. Они позвонили в школу Галлоуэя, и им сообщили, что занятия начинаются в восемь вечера и что Джози Билз действительно числится в списках продвинутой группы по изучению сценического искусства.
Они оба работали с восьми утра.
Но они заказали себе сандвичи и кока-колу и принялись печатать рапорты, дожидаясь
Глава 9
Школа Галлоуэя — или, если точнее, школа сценического искусства Галлоуэя, как гласила вывеска, — располагалась на третьем этаже здания, некогда бывшего шляпной фабрикой. Клингу стало интересно, откуда Карелла это знает. Карелла на это ответил, что существуют некоторые вещи, которые стоит знать хорошим детективам, — так-то, пацан. Когда они тихонько вошли в большую комнату, занятия все еще продолжались. Десятка три учеников сидели на раскладных стульчиках и наблюдали, как Джози Билз и некий пожилой мужчина разыгрывают сцену — насколько понял Карелла, ставящую целью растрогать зрителей. В этой сцене старик сообщал своей дочери, что у него рак и что ему осталось жить не больше месяца. Похоже, Джози в этой сцене оставалось только слушать. Но слушала она замечательно. Когда старик рассказывал о всех упущенных в жизни возможностях, ее карие глаза блестели от слез. Карелле стало любопытно, кто написал эту сцену — случаем, не Фредди Корбин? Они с Клингом стояли в дальнем конце комнаты, смотрели и слушали. Почтительные зрители нервно ерзали на своих раскладных стульчиках.
Когда сцена закончилась, бородатый мужчина, сидевший в первом ряду, лично разобрал ее, потом потребовал от присутствующих учеников реакции и откликов. Полчаса спустя он объявил перерыв; Джози и пожилой мужчина вместе вышли в коридор. Когда детективы подошли к Джози, она стояла рядом с батареей у очень высокого окна и курила. Пожилого мужчины не было видно. Светло-рыжие волосы Джози были собраны в узел на затылке, В джинсах и белой футболке девушка выглядела очень юной, свежей и невинной. Но Джози был двадцать один год, и она была опытной актрисой. И именно к ней перешла главная роль в «Любовной истории», после того как прежняя исполнительница этой роли была зверски убита.
— Ну как движутся дела? — спросил Клинг.
— О, прекрасно. Вы уже в курсе того, что я уже знала все реплики и мизансцены — я же была ее дублершей, так что мне не пришлось начинать с пустого места. Чак репетировал со всеми дублерами — Чак Мэдден, наш помощник режиссера, — три-четыре раза в неделю, поэтому мы довольно неплохо готовы.
Джози потушила сигарету и теперь стояла, прислонившись к батарее и скрестив руки на груди («Оборонительная поза», — отметил про себя Карелла), но больше ничего в ее облике не наводило на мысль, что девушка чего-либо опасается. В обтягивающих синих джинсах и футболке она выглядела худой, как щепка, и напоминала заблудившегося домашнего зверька или брошенного ребенка. Огромные карие глаза олененка Бэмби на нежно-белом лице, окруженном ореолом вьющихся рыжих волос, губы безо всяких следов помады, рубиновая сережка в ухе...
Джози заметила, куда устремлен его взгляд.
— Это не нарочно, — сказала она.
Карелла недоуменно посмотрел на девушку.
Джози подняла руку и подергала себя за мочку правого уха.
— Я потеряла вторую серьгу, — сказала она. — Где — понятия не имею. Я совершенно точно помню, что сегодня на репетиции их было две.
— Да, наверно, у вас сейчас на репетициях запарка, — сказал Карелла.
— Ну да, но ведь дублеры на то и существуют, чтобы заменять актера, если он заболеет или еще что-нибудь случится. Так что я действительно знаю роль.