Смерть по имени сон
Шрифт:
Поэтому Лунзи и обратилась к Бараки Дону, сопровождавшему адмирала, статному для своих семидесяти или восьмидесяти лет мужчине с серебряными вьющимися волосами и неожиданно яркими голубыми глазами под черными бровями.
– Не утверждаю, что я взялась бы за лечение, но почему бы адмиралу не восстановить среднее ухо? Повышение голоса в беседе – обычный признак того, что говорящий туговат на ухо. Не сомневаюсь, что файл адмирала подскажет нам, что ему перевалило за сто стандартных лет.
Дон только отмахнулся с многострадальным видом:
– Возраст тут ни при чем. Он всегда
– Вот старый зануда! – буркнула одна из их соседок по столу в тот редкий момент, когда адмирал был занят поглощением пищи. То была женщина человеческой расы с полосатой черно-зеленой шевелюрой, всклокоченной по последнему слову моды так, будто её растрепало ветром, облаченная в немыслимое серебряное платье, не пойми чем прицепленное к её костям.
Лунзи только улыбнулась:
– Просто потрясающе, чего только адмирал не повидал за время своей службы.
– И если хоть что-то из этого правда, – фыркнув, отозвалась женщина.
Она взяла дольку какого-то фрукта и состроила гримасу. – Ух какой ужас.
– А вы обратите внимание на медали у него на кителе. Я уверена, он получил их не за хорошее поведение и поддержание в порядке вверенного ему имущества, – усмехнулась Лунзи и дала выход порыву озорства. – Адмирал, а за что вас наградили вон той медалью из зеленого металла с двумя звездами?
Адмирал нацелил пристальный взгляд на Лунзи, которая была воплощением почтительного внимания. Зеленоволосая недоверчиво простонала. Коромель улыбнулся, притронувшись к крошечному украшению в тройном ряду на его груди.
– Как раз вам-то, юная леди, это действительно может показаться интересным, поскольку вы специалист по части медицины. Я тогда командовал отрядом разведчиков, которому было предписано доставить сыворотку на Денби-11. Кажется, геологоразведчики что-то отрыли именно там. И вот они один за другим начали валиться с ног от одной и той же хвори, которая начисто выводила их из строя. Когда мы добрались туда, большинство из них были настолько слабы, что не могли и пошевелиться. Наши ученые установили, что они на своих скафандрах занесли в своё жилье пыль со следами элементов, которые и вызвали воспаление соединительных тканей. Сначала у них начиналась лихорадка, потом они опухали. И наверняка поумирали бы.
Частицы были столь малы, что преспокойно проникали сквозь поры на коже.
Среди наших тоже отметили два случая кожного зуда, пока не разобрались, что к чему. В общем, отделались легким испугом. Но они все равно выдали всем нам по медали. Это, кстати, напомнило мне об одной операции на Каспере…
Соседка закатила глаза к потолку с отвращением на лице и, достав из-за манжеты резной душистый флакон, потянула носом. Волна крепкого запаха пронеслась над столом, заставив прочих присутствующих закашляться. Лунзи взглянула на неё с жалостью. Должно быть, есть нечто в богатстве и привилегированном положении, что превращает жизнь в скуку смертную. Вот Коромель прожил изумительную жизнь. Если хотя бы половина того, что он тут нарассказывал, – правда, его подвигов хватило бы
Облаченный в черное старший официант поднялся на эстраду и ударил в маленький серебряный колокол с изящным язычком.
– Почтеннейшая публика, уважаемые пассажиры, вашему вниманию предлагается десерт!
– А? Что?
Столь внезапное объявление остановило поток Коромелева красноречия, к облегчению некоторых его соседей по столу. Адмирал дождался, пока официант поставит перед ним тарелку с причудливым кексом, и взял кусочек на пробу, после чего решительно нацелил вилку на десерт и восторженно заревел своему помощнику:
– Слушай, Дон, а это очень вкусно!
– У них на кухне шеф-повар цеха кондитерских изделий Гарнсан, – улыбнулась ему Лунзи, поддевая вилкой изрядный кусок ароматного лакомства с кремом. Коромель был одним из самых интересных людей из тех, с кем ей приходилось встречаться в жизни и кого она видела по объемному видео. Она догадывалась, что он старше её всего лишь на несколько лет. Возможно, он тоже читал в юности Киплинга или Сервиса.
– Хорошо, хорошо, просто замечательно, должен сказать. Это получше поганой флотской пищи, а, Дон?
– Да, адмирал, несомненно.
– Чудно, чудно. Просто чудесно, – бормотал адмирал себе под нос между отправляемыми в рот кусками, в то время как его сотрапезники доедали свой обед и уходили.
– Я тоже должна идти, – чуть виновато сказала Лунзи, готовясь встать из-за стола. – У меня сегодня послеобеденное дежурство.
Адмирал оторвал взгляд от тарелки и, прищурив уголки глаз, проницательно посмотрел на неё:
– А скажите-ка мне, молодой доктор, вы слушали потому, что вам было интересно, или только для того, чтобы посмеяться над стариком? Я заметил, что эта зеленоволосая дамочка не раз передразнивала меня.
– Я с превеликим интересом слушаю ваши рассказы, адмирал, – чистосердечно призналась Лунзи. – У меня в роду было немало офицеров грузового Флота.
Коромель был польщен.
– Вот это да! Вы должны присоединиться к нам, как освободитесь. Мы всегда пьем ликер в голограммной во время второй смены. И вы сможете рассказать нам про свою семью.
– С огромным удовольствием, – улыбнулась Лунзи и быстро пошла на дежурство.
– Ох как скверно, – вздохнула Лунзи, закатывая штанину инженеру судовой команды и осматривая поврежденные ткани выше и ниже колена. Она осторожно надавила пальцем рядом с коленной чашечкой и нахмурила брови.
– М-м! – застонал человек, скорчившись. – Так больно.
– Нет, вывиха нет, Перкин, – заверила его Лунзи, опуская к больной ноге ультразвуковой диагностический монитор. – Теперь давайте посмотрим.
Кости и сухожилия на экране четко выделялись на фоне темной мышечной массы. Тонкие линии вен и артерий сильно вздрагивали с каждым ударом бегущей по ним крови. Вблизи колена вены раздулись, увеличившись в объеме до угрожающих размеров.
– Если вы считаете, что все обойдется, попробуйте подождите денек-другой. Здесь довольно незначительное внутримышечное кровоизлияние.