Смерть по сценарию
Шрифт:
В кафе так в кафе. Оникс пришел за десять минут до назначенного времени, занял столик, сел лицом к дверям. Пульс появился ровно в два. Длинный, в длинном пальто, с кожаным шоферским кепи на макушке и толстым клетчатым шарфом на шее, он сразу обращал на себя внимание некой нетрадиционностью или, скорее, принадлежностью к другому, прошлому времени. На его тощем вытянутом лице были написаны все чувства, которые он испытывал, — гнев, обида, растерянность и удивление.
Заметив Сахарова, он решительным шагом пересек
— Почему вы меня подозреваете? — прохрипел он. — Что я вам сделал?
Сахаров удивился:
— С чего вы взяли, что я вас подозреваю?
— Вы встречаетесь со мной уже второй раз.
— И что?
— С Менро вам оказалось достаточно одного разговора.
— С ним у меня назначена следующая встреча на завтра.
— Правда? — с надеждой спросил Пульс.
— Правда. Не комплексуйте, Лев Иванович. Для подозрений время еще не пришло. Как вы себя чувствуете?
— Проклятый весенний грипп, — сумрачно ответил Пульс. — Подкосил в самый разгар работы. Артисту нельзя болеть. Артист должен быть в форме всегда, независимо от состояния души и тела. Вот и приходится накачивать себя таблетками... Да тут вы еще...
— Я вас надолго не задержу, — успокоил его Оникс. — Хотите кофе?
— Если вы мне его купите — хочу.
— Куплю, — вздохнул оперативник.
В прошлую встречу, на студии, он дважды покупал Пульсу кофе да еще закармливал его эклерами, но так ничего стоящего из него и не вытянул.
Он встал и пошел к стойке.
— И пирожное! — вслед ему громко сказал Пульс.
Оникс взял две чашки кофе и самое дешевое пирожное.
— Не люблю суфле, — капризно пробурчал артист, хватая его с блюдечка и запихивая в рот. — Тает как снег, в одно мгновение. А мне нравится, когда вкус чувствуется долго.
— Если вы намекаете на то, чтоб я купил еще одно пирожное, — недовольно сказал оперативник, — то напрасно стараетесь — ни за что не куплю.
— И не надо, — обиделся Пульс. — Вы не тонкий человек, Николай Владимирович, не творческий.
— Ладно, — согласился Сахаров, — не творческий. Зато вы у нас творческий. Поэтому поведайте мне в лицах, кто из вашей теплой компании изнасиловал девушку восемь лет назад.
Вопреки ожиданию оперативника Пульс нисколько не удивился. Вытирая салфеткой длинные узловатые пальцы, он с усмешкой спросил:
— И кто вам об этом доложил, интересно знать?
— Линник.
— Линника там не было.
— Ему Сандалов сегодня утром рассказал.
— Сандалов не умеет разговаривать.
— Понемногу учится.
— И как, получается?
— Отвечайте на поставленный вопрос, Лев Иванович.
— Не знаю я, кто изнасиловал эту профурсетку. По-моему, Менро. Уж очень он тогда переволновался. А я вам скажу, что девице не следовало так напиваться.
Сахаров утвердительно кивнул.
— Еще бы... Ее все знают. Такая нахальная девчонка! Эльф, вступивший в пионеры. Наглая, как немецкий танк. Меня совсем не уважает. А я ведь старше ее лет на тридцать. Тут на днях зазвала меня в кафе, стала выпытывать, о чем я с Мишей говорил, как часто у него бывал... Фу! Какая невоспитанность. Не понимаю, почему Владислава Сергеевна ее не выгонит к чертовой матери?
— Мы не о Тоне Антоновой беседуем, — напомнил Оникс. — Вернитесь к теме.
— Тема — современная молодежь? — уточнил Пульс.
— Нет. Тема — изнасилование.
— Ну, так вот я и говорю. Тоня Антонова изнасиловала меня своими бестактными вопросами.
— Лев Иванович!
— Да ладно... Ну а что я вам могу еще сказать? Я не видел, кто именно покусился на ту девицу (между нами, вовсе не симпатичную). Мне показалось, что это был Менро, но утверждать не могу. Доказательств — ноль. Хотя... Только сейчас об этом подумал... Там же Штокман был. Он эротоман, это всем известно. Он, наверное, и совершил это мерзкое преступление.
— А Мишу, случайно, не он убил? — с сарказмом спросил Сахаров.
— Очень может быть! — По довольному лицу Пульса было видно, как ему понравилась эта версия. — Подозрительный тип, Весьма подозрительный. Администраторы все такие. Почему вы его до сих пор не посадили?
— Какой вы прыткий, Лев Иванович...
— А что? Уже ясно: Мишу убил либо он, либо Тоня Антонова. Я б на вашем месте сунул ее в камеру денька на три...
— Далась вам Тоня Антонова! Может, и девицу восемь лет назад она изнасиловала?
Пульс подумал, потом с сожалением покачал головой:
— Нет, девицу не она... А вот Мишу убить могла...
Оникс подавил тяжкий вздох. Пульс определенно действовал ему на нервы. Интересно, о чем думал убийца? Будь Сахаров на его месте, он скорее кокнул бы Пульса. Тогда и мотив легче было бы обнаружить. А Миша... Идеал, стопроцентный герой нашего времени. Кому понадобилось убивать его?
— Лев Иванович, — мягко сказал Оникс, — бросьте вы мне голову морочить. Лучше вспомните, в котором часу вы ушли от Миши в тот вечер?
— Затрудняюсь...
— А если подумать?
— На часы я не смотрел. Знаю только, что передо мной ушла Невзорова, а после меня — Сандалов. Ему дядька позвонил, велел домой ехать. Он не любит, когда Валентин уходит в гости. Боится за него, что ли... Вы знаете, что дядька Сандалова — мафиози?
— Да что вы говорите? — равнодушно сказал Оникс.
— Финансист, блин... По таким финансистам тюрьма плачет.
— Значит, вы ушли сразу после Невзоровой?