Смерть под кактусом.
Шрифт:
— Четыре месяца назад в своем загородном доме... — начал Юрка, словно читал лекцию, — был убит известный предприниматель, коллекционер и прочая Пекунько Захар Петрович. Пятидесяти восьми лет от роду. В доме Пекунько находился один, и однажды темной ночью был задушен самым банальным образом. Дом был ограблен, в нем много чего интересного было, поскольку коллекционировал Пекунько не спичечные этикетки, а антиквариат. Что еще можно добавить? Ах, да! Дело имело большой общественный резонанс, поэтому вел его наш отдел, и я в том числе. Преступники найдены не были. Должен вам сказать, что такие преступления совершают вовсе не для того, чтобы попадаться...
Если Тайке и было стыдно, она весьма удачно это скрыла. Пока я судорожно ворочала извилинами, тщетно пытаясь придумать, как усыпить все возрастающую подозрительность бывшего одноклассника, она вдруг поджала губы и небрежно тряхнула кистью:
— Твой убиенный Пекунько нам вовсе без надобности. Кто там еще? Шверг и Конь?
Я насторожилась, одновременно пытаясь придать лицу безразличное выражение и сообразить, куда клонит подружка.
— Ладно! Шверг Зиновий Михайлович, москвич, восьмидесяти пяти лет, проживает по адресу: Большая Грузинская... По профессии ювелир, последние годы официально нигде не работает, однако в своей среде, несмотря на далеко не юный возраст, пользуется непререкаемым авторитетом. Занимается только изделиями хай-класса... Я ясно выразился? Так вот... Попасть к нему можно лишь через доверенных лиц и только по рекомендации... Это вам тоже неинтересно?
Тайка небрежно дернула плечами и, с шумом отхлебнув чаю, проронила:
— Думаю, нет... Дальше, пожалуйста.
— Конь Зинаида Игнатьевна, москвичка, пенсионерка. Проживала на улице Паршина, в возрасте девяносто двух лет скончалась в декабре прошлого года...
Брат не закончил еще свое повествование, а Тайкины губы вдруг скривились, словно она раскусила кислую конфету, глаза увлажнились, и из груди вырвался тяжкий стон. Не успев сориентироваться, отчего же последнее известие произвело на Мегрэнь столь сокрушительное впечатление, я на всякий случай тоже загрустила, опустив глазки вниз.
Юрка умолк, в задумчивости прикусив нижнюю губу и взирая на нас с некоторым скептицизмом. Я подавленно вздыхала, качая головой и с нетерпением ожидая, когда же этой артистке надоест валять дурака. Ей наконец-таки надоело, и она подняла на меня печальные глаза.
— Света, конечно же, это Зинаида Игнатьевна! Как я могла забыть! Понимаешь, Юра. — Тут она переключилась на брата и принялась полоскать ему мозги с таким нахальством, что я даже оторопела. — У Татьяны Антоновны была подруга, и мы хотели рассказать ей о том, что случилось... Но вот как ее звали, у меня из головы совершенно вылетело! Помнила только, что на букву "3 " имя начинается...
Но водить себя за нос Юрка не позволил.
— А откуда ты взяла эти фамилии с инициалами?
Мегрэнь запнулась на мгновение и, поднимаясь с
табурета, мимоходом махнула рукой:
— Да валялась у нас бумажка, совершенно случайно... Так, ладно, ребятки, пора! — Она озабоченно глянула на часы. — У меня свидание сегодня, а я еще не готова!
Она вышла в коридор, я встала и, опасаясь, что Юрке взбредет в голову остаться, пошла следом. Оставаться с ним наедине, чтобы расхлебывать Мегрэнин бред, и не могла. К счастью, он проявил чуткость и удалился вместе с сестрой. Захлопнув за ними дверь, я покачала головой:
— Миллионер? Ювелир? Что дальше-то будет?
В воскресенье мне удалось прекрасно выспаться, что само по себе было подозрительно: по всем законам
Близилось время обеда, когда меня окончательно заела скука. Я пыталась смотреть телевизор, читать, даже вязать, но мысли бродили где-то далеко, и руки никак не соглашались вступать в хоть какое-нибудь взаимодействие с мозгами. В конце концов я скрипнула зубами и взялась за телефон.
Тайка не снимала трубку так долго, что я забеспокоилась. Деваться ей было некуда, она должна быть дома, так нет...
«Она же вчера на свидании была! — вдруг подумала я. — А если не вернулась?» На Мегрэнь это совсем не похоже. Я нахмурила брови, но тут наконец наша девица проявилась: «Алло?»
Я замешкалась с ответом. Голос у подружки был такой, будто она только что проснулась или пьяна в стельку.
— Тайка? — уточнила я.
— Ну? — то ли подтвердили, то ли удивились на том конце провода, и я решила перестраховаться:
— Таисию Алексеевну можно?
— Свет, ты чокнулась, что ли? Это ж я...
Я на всякий случай еще раз глянула на часы и озаботилась:
— Ты, случаем, не заболела?
— Нет, — обреченно вздохнула Тайка и выдала: — Я влюбилась...
Сраженная наповал, я умолкла. Честно говоря, подобного легкомысленного заявления после первого свидания я ну никак не ожидала. Чтобы вот так с ходу впечатлить мою подругу, кавалер непременно должен был совершить нечто из ряда вон выходящее. Например, плюнуть на ботинок постовому милиционеру или, на худой конец, стать лауреатом Нобелевской премии. И то, и другое было практически нереально. Однако, как бы там ни было, я сразу увидела в сложившейся ситуации свой плюс: судя по сильно поглупевшему голосу, Мегрэнь своим кавалером увлечена не на шутку, и, как следствие, вполне естественно, всепоглощающий интерес к потрепанной коричневой папочке у нее малость поугаснет. Я снова обрету покой, жизненное равновесие и наконец съезжу в отпуск за границу, о чем давно мечтаю. Но тут где-то в самом дальнем углу черепной коробки кто-то противным гнусавым голосом поинтересовался: «А оно тебе надо?»
— Что же произошло?
Из трубки долго неслись томные вздохи, потом подруга забулькала:
— Мы сидели в шикарном ресторане... В отдельном уголке... С фонтанчиком... И со свечами... Потом гуляли по набережной... Он читал мне стихи... — Я хмыкнула, а Мегрэнь снова завздыхала и с чувством загундосила: — «А перья страуса, склоненные, в моем колотятся мозгу...»
Я изумилась силе воздействия поэзии на неокрепшую девичью психику. «Волшебная сила искусства», — решила я и вслух согласилась:
— Ты, право, пьяное чудовище...
Видно, Мегрэнь стихи в исполнении кавалера до конца не дослушала, поэтому за «чудовище» обиделась.
— Сама ты... А коньяк хлещешь — иному мужику не угнаться... Короче, я пришла домой в половине шестого утра и хочу спать.
Пожелав подруге приятных сновидений, я дала отбой.
Итак, у нас появилось новое увлекательное занятие, которое, если смотреть трезво, гораздо больше подходит молодой красивой девушке, чем безудержное копание в далеком, к тому же чужом, прошлом.